Все грехи мира. Книга III - [28]
Внимательный читатель в этом месте наверняка вспомнит про премиальный фонд, который был учреждён буквально на третьи сутки с момента кровавой расправы над Нетти и Арчи Коблом. Жена Уилсона никаких выплат из этого фонда не получила, что следует признать логичным – она же в конечном итоге отказалась от собственных разоблачений! Так что муженька в тюрьму она отправить отправила, да только денежное вспоможение вместо неё получили люди более достойные. Автор должен признаться, что не знает фамилий этих самых «более достойных» людей, но почти не сомневается в том, что таковыми оказались лучшие работники окружной прокуратуры и службы шерифа.
Пожалуй, это всё, что можно сказать об убийстве супругов Кобл и расследовании этого необычного преступления. Виновность Джеймса Уилсона в этом преступлении более чем сомнительна, фактических доказательств его причастности к трагедии нет. Не подлежит сомнению, что если бы Уилсона судили сегодня, то он был бы оправдан.
При этом роль Свэна Петерсона не до конца вскрыта, многие детали, связанные с поведением и перемещениями этого человека, надлежащего объяснения не получили. Совершенно непонятно, почему тот оставил работу, не получив оплату за 3 последних рабочих дня, заявленное им alibi насквозь «дыряво» и оставляет множество вопросов. С Петерсоном связано слишком много умолчаний и лакун, безусловно, было бы очень интересно реконструировать жизнь этого подозреваемого во всех деталях. К сожалению, сие выглядит практически нереальным в условиях тогдашних США – страны без чётко отлаженной системы учёта населения и весьма слабого в организационном отношении Министерства юстиции.
Пройдут многие десятилетия, прежде чем обстановка «Холодной войны» и противостояние с мощной разведывательной службой Советского Союза, приведёт к исправлению указанного организационно-правового дефекта.
4 сентября 1911 г.
История, о которой пойдёт речь ниже представляется с одной стороны вроде бы простой и понятной, но с другой – весьма странной и полной неявных подтекстов и намёков. Некоторые американские исследователи – в частности, уже не раз упоминавшийся на страницах этой книги Билл Джеймс13, хотя и не он один – считают события в Скаппусе не имеющими отношения к «Убийце топором». На самом деле, вывод этот представляется поспешным и поверхностным, история убийства Верманов гораздо запутаннее.
Но чтобы понять это, её надлежит рассказать в деталях и без спешки, потому что именно в деталях скрывается всё самое существенное.
Итак, семья Верманов в составе 3-х человек – Фрэнка, Дэйзи и их сына Гарольда (Frank, Daisy, Harold Wehrman) – переехала в местечко Скаппус (Scappoose) на севере штата Орегон менее чем за год до описываемых событий. Скаппус в те времена являлся даже не деревней, а настоящим медвежьим углом, жилые дома в котором располагались на удалении десятков и даже сотен метров друг от друга. Впрочем, постройки там было бы неверно называть домами в американском понимании данного слова – это были «кабины» (cabins), унылые постройки из палок, досок и разнообразного мусора, убогие как изнутри, так и снаружи. Все они располагались в настоящем орегонском лесу, состоявшем из столетних пихт, елей, дубов, ольхи и богатейшего подлеска.
Дом в современном Скаппусе. Постройка эта не имеет ни малейшего отношения к детективному сюжету, но интересна для нас тем, что позволяет примерно понять как выглядели домовладения в Скаппусе в начале минувшего века – утлые одноэтажные «кабины» посреди громадных вековых дубов, каштанов и елей.
Посёлок в интересующем нас районе пересекал ручей под названием Олдер, к северу и югу от него протекали другие ручьи, но они интереса для нас не представляют ввиду удаленности [около 1 км.]. Наличие ручья указывает на резкий перепад высот – Олдер протекал в глубокой ложбине, рассекавшей локацию надвое. В целом, интересующий нас район Скаппуса можно охарактеризовать как малонаселенный, труднодоступный и хаотично застроенный. Некоторые «кабины» к осени 1911 г. уже были полностью построены, а некоторые находились в процессе строительства – данная деталь имеет некоторое значение, как станет в своём месте ясно.
Интереса и другая деталь, более существенная. Домовладения не имели нумерации и ввиду их взаимной удаленности, почтальон не привозил почту индивидуально для каждого жителя. Вопрос с доставкой почты решался несколько иначе, если угодно, по-коммунистически – на въезде в район находилась железно-дорожная станция, в одном с нею здании размещался главный универсальный магазин посёлка. В нём продавалось всё необходимое от стройматериалов и одежды, до табака и соли. Почтальон оставлял газеты в этом магазине. Но для доставки разного рода бандеролей и негабаритных грузов существовал иной способ, довольно экзотичный. У развилки дорог на большом пне стоял общий «почтовый ящик», фактически сундук, куда почтальон сгружал доставку. Также этим «почтовым ящиком» пользовались местные жители, передавая через него друг другу различные вещи [чтобы не отправляться к соседу за несколько сотен метров, они оставляли в «почтовом ящике» свёрток с указанием получателя]. Что и говорить, традиция довольно своеобразная и редкая, на всех этих деталях акцент сделан сейчас неслучайно, как станет ясно из дальнейшего хода событий, они весьма важны в настоящем повествовании.
