Все грехи мира. Книга III - [23]

Однако в далеко идущие планы «законников» неожиданно вторглась миссис Уилсон. Женщина не получила обещанную ей премиальную выплату – формально на том основании, что подобная выплата может быть осуществлена только после проведения судебного процесса и осуждения обвиняемого – и неожиданно для всех решила «отыграть назад». В первых числах августа она разослала в местные газеты письма одинакового содержания, в которых утверждала, что муж никогда не признавался ей в совершении какого-либо убийства и её донос явился следствием взвинченного состояния нервов.

В письме миссис Уилсон в частности написала: «Я злилась на него, потому что он не целовал меня. Я думала, что это оттого, что он любит какую-то другую женщину. Хотя он уверял, что любит меня, я не очень-то верила из-за недостатка поцелуев и ласки»11. Развивая свою мысль, миссис Уилсон подчёркивала, что Джордж никогда не пил и не курил, помогал ей в работе по дому и уходу по детьми. Также жена обращала внимание на любовь мужа к детям, кошкам и собакам.

Таким образом, донос миссис Уилсон на собственного мужа получал объяснение тривиальное и… предельно глупое. Женщина заподозрила измену, посчитала, что муж холоден с ней и нуждается в доброй порции запугиваний, дамочка решила сначала его напугать, а потом – помочь в сложной жизненной ситуации и тем самым вернуть любовь.

Комментировать подобное бездумное и безответственное поведение, избегая обсценной лексики, очень сложно, автор, пожалуй, воздержится от оценок и предоставит читателю самостоятельно подыскать подходящие эпитеты, аналогии и комментарии. Но нельзя не сказать того, что наивная и неловкая попытка миссис Уилсон выскочить из ловушки, ею самой же созданной, ожидаемо провалилась.

Статья в газете от 7 августа 1911 г. с рассказом об «искреннем раскаянии» миссис Уилсон в доносе на мужа. В статье цитировались выдержки из письма доносчицы в газету, в котором та утверждала, что её муж был добр к детям и домашним животным, не пил, не курил и никогда не признавался ей в совершении убийства.

Шериф Гастон пригласил дамочку на личную беседу и внятно объяснил, что она является важнейшим свидетелем в резонансном уголовном расследовании, ею даны под присягой в суде важные показания, на основании которых судья выписал ордер на арест её мужа, а потому просто так отказаться от сказанного нельзя. Если миссис Уилсон будет настаивать на отказе от данных ранее показаний, то ей грозит тюремный срок за лжесвидетельство. Шериф категорично заверил дамочку, что кто-то из супругов Уилсон обязательно отправится в тюрьму – либо она за лжесвидетельство, либо её муж за убийство… С этим напутствием шериф отправил женщину восвояси, напоследок предложив ей подумать о том, где и как будут воспитываться её дети в том случае, если она отправится в тюрьму.

Профилактическая беседа возымела нужный эффект, миссис Уилсон не повторяла более своих фортелей и сделала вид, будто не писала покаянные письма в газеты. Она согласилась свидетельствовать против мужа в суде и это согласие фактически предопределило дальнейшую судьбу Джеймса.

Бедолага догадывался, что ему грозит самый печальный исход, хотя, по-видимому, не понимал почему и за что такое наказание свалилось на его несчастную головушку. Миссис Уилсон в последующие месяцы продолжала навещать его, уговаривая признать содеянное и не спорить в суде. Фактически благоверная супруга приняла на себя роль козла-провокатора, ей предстояло привести мужа на виселицу в надежде получить мифические деньги из премиального фонда. Ну и попутно спасти саму себя от обвинения в лжесвидетельстве!

В отчаянной попытке спасти свою жизнь от более чем вероятной виселицы, Джеймс Уилсон решился на крайнее средство – он надумал имитировать буйное помешательство. Мужчина, судя по всему, страдал каким-то заболеванием типа эпилепсии или лунатизма, но он, безусловно, не был явно безумен. Следует иметь в виду, что психиатрическая наука того времени очень сильно отличалась от современной, достаточно сказать, что то заболевание, что сегодня обозначается понятием «шизофрения», в те времена рассматривалось как группа несвязанных между собой болезней. Мы знаем, что Уилсон не демонстрировал симптоматики буйного помешательства хотя бы потому, что он вплоть до самого ареста работал на железной дороге на руководящей должности [пусть и небольшой] и никто из коллег не замечал за ним каких-либо явных поведенческих аномалий. Тем не менее, Джордж решился сыграть в эту, скажем прямо, крайне неприятную и опасную игру.

Во второй половине августа и в начале сентября он принялся изображать из себя идиота, то есть действовать так, как по его мнению должен был вести себя идиот. Сначала он стал имитировать бессвязную речь, но на эти закидоны никто не обратил внимания. Тогда он пару раз вылил себе на голову тюремную похлёбку, получил от тюремного конвоя физическое замечание и обещание быть серьёзно наказанным за повторение подобных фокусов. Угрозы не остановили Джеймса и он принялся есть фекалии из параши, стоявшей в камере – тут его уже избили соседи, которым не понравилось увиденное и обусловленные этим физиологические рефлексы. Их можно понять, такое действительно тяжело наблюдать вблизи [издалека, впрочем, тоже]. После избиения сокамерниками, Уилсон был доставлен в лазарет, где его осмотрел не только хирург, но и специально приглашенный психиатр.