Все дьяволы здесь - [37]

Их разговор состоялся почти пятьдесят лет назад.

И теперь перед ним стоял молодой Арман – Жак про себя именно так думал об этом человеке. И молодой Арман принес ему новости.

Жак был вовсе не глуп. Месье Горовиц находился в более чем почтенном возрасте. Он становился все слабее. Жак знал, что однажды получит плохие новости. Но то, что они будут такими плохими, даже не представлял.

– Он в больнице Отель-Дьё. Его сбила машина и скрылась.

«Не нужно сообщать подробности», – подумал Гамаш.

– Merde[48], – прошептал Жак. – Désolé, – быстро добавил он, потрясенный тем, что произнес бранное слово при клиенте. Он бы немедля уволил официанта, который позволил бы себе подобное.

– Вы правы, – сказал Арман. – Настоящее merde. Мы пытаемся разобраться, где он был вчера и с кем встречался.

– Понятно.

Понятно ли было Жаку на самом деле, Арман не знал. На лицо метрдотеля вернулась профессиональная маска.

– Он пришел сюда в три тридцать и заказал свое обычное мороженое с мятой.

Арман чуть не улыбнулся:

– С горячей карамелью?

– Конечно.

В три тридцать, подумал Арман. Именно в это время он и привел сюда Стивена из сада Родена. Все совпадает.

Он сидел здесь один, ел свое мороженое. И?..

Ждал ли он кого-то? Может быть, месье Плесснера? А тот, может быть, уже лежал мертвый по другую сторону улицы?

Арман услышал, как Жан Ги разговаривает по телефону с Изабель Лакост в управлении Квебекской полиции в Монреале. Он просил ее разузнать что удастся об Александре Френсисе Плесснере.

– Oui, канадский гражданин, вероятно, живет в Торонто.

– Месье Горовиц встречался здесь с кем-нибудь в последние десять дней? – спросил Гамаш у Жака.

– Десять дней? Я думал, что он только-только прибыл.

Арман показал фотографию на своем телефоне:

– Вам этот человек не знаком?

Это был снимок лица Плесснера крупным планом. Казалось, что он спит. Если не считать неестественной бледности.

– Он мертв? Судя по его виду, он мертв.

– Пожалуйста, скажите мне, был ли он здесь недавно или вообще когда-нибудь. Вы его узнаете?

– Нет.

Арман кивнул:

– Bon. Merci, Жак. Ах да, в какое время Стивен ушел вчера отсюда?

– Я бы сказал, в начале пятого.

– К нам он пришел в восемь, – заметил Жан Ги. – Где находился четыре часа – непонятно.

– Пока непонятно, – уточнил Арман.

– Могу я его посетить? – спросил Жак.

– Боюсь, что нет. Но я ему скажу, что вы о нем спрашивали.

– Да, будьте так добры. И пожалуйста, передайте ему: «Fluctuat nec mergitur».

– Что это значит? – спросил Жан Ги.

– «Его бьют волны, – сказал метрдотель, – но он не тонет».

Арман и Жак посмотрели друг на друга, потом кивнули. И вернулись к своим делам. Жак продолжил командовать армией своих подчиненных в баре и ресторане, а молодой Арман – заниматься поисками убийцы.

Глава тринадцатая

– Чем я могу вам помочь, мадам? – спросил молодой человек.

– Я пытаюсь найти одеколон. Недавно я почувствовала этот запах, но названия не знаю, – сказала Рейн-Мари. – К сожалению, мне больше нечего добавить.

– Не беспокойтесь, – сказал молодой человек. – Я люблю такие поиски. Вы совершенно уверены, что это мужской одеколон, а не женская eau de parfum?[49]

– Совершенно.

– Bon, – сказал продавец. – Это уже кое-что. Значит, все это можно не рассматривать. – Он повел рукой в сторону архипелага женских запахов. А потом задал вопрос, которого Рейн-Мари опасалась: – Вы можете его описать?

Сколько она ни напрягала мозг, иного описания, чем «запах старшего офицера полиции», у нее не было. Какие слова она использовала, когда впервые попыталась зафиксировать этот запах у себя в голове в те ужасные несколько секунд перед трупом?

– Это был землистый запах? – спросил продавец, пытаясь ей помочь. – А может, запах мха или коры? Такой запах есть у многих мужских духов. Считается, что он свидетельствует о мужественности.

Он скорчил гримасу, и Рейн-Мари улыбнулась. Этот человек ей нравился.

– Нет. Запах был немного мягче.

– Фруктовый?

– Non.

– Цитрусовый?

– Да.

– Хорошо.

– Может быть, немного древесный, – добавила она и поморщилась, чтобы показать свою неуверенность.

– Отлично, – сказал он.

– С каким-то химическим привкусом?

– Вы спрашиваете у меня?

– Это что-то вам говорит? – сказала Рейн-Мари.

– Похоже, мы ищем лимонное дерево, сделанное из пластика. Хорошо, что вы не пытаетесь продавать ароматы, мадам.

Повозив вилкой по тарелке, Арман отодвинул омлет в сторону. Он был влажный, с выдержанным сыром «Конте» и эстрагоном. Таким Арман и помнил это блюдо. Таким и любил его.

Но не сегодня.

Он поправил очки на носу и снова склонился над ежедневником.

Жан Ги проглотил сочный бургер с молодыми мягкими сырами горгонзола и мондор и слегка обжаренными грибами и тоже принялся читать, рассеянно макая в майонез картофель фри с зеленью.

– Стивен прилетел одиннадцатого сентября, – сказал Жан Ги. – Рейсом «Эйр Канада» из Монреаля. Это случилось десять дней назад, как вам и сообщил менеджер из «Георга Пятого». Чем же он занимался все это время?

Остальные странички ежедневника Стивена, начиная с одиннадцатого числа и до вчерашнего дня, были пусты. Вплоть до записи о встрече с Арманом в саду Музея Родена. Потом была запись АФП, что, как им теперь было известно, означало Александр Френсис Плесснер.