Все, что вы хотели знать о королях, но не решались спросить - [44]

Мужчина, подумав, что ему морочат голову, в сердцах сказал:

— А я — Иисус Христос! — развернулся и ругаясь ушел.

И австрийский император Франц-Иосиф тоже слыл крайне экономным. Уже внешний вид монарха демонстрировал скромность. Дело в том, что это не венские швейцары, подражая ему, начали носить бакенбарды, а наоборот. Император считал, что он — первый слуга своего народа, и на простонародный манер отпустил свои знаменитые бакенбарды, какие носили тогда лакеи и портье. По словам его камердинера Кеттерля, он был настолько непритязательным, что его без труда можно было «прокормить на пять гульденов в день». За всю свою жизнь Франц-Иосиф ни разу в глаза не видел наличных денег. Когда его младший брат Людвиг-Виктор попросил дать ему на день рождения вместо подарка немного денег, император приказал слуге выдать брату пять гульденов. Князь Гогенлоэ, обер-гофмейстер, вежливо заметил, что этого, вероятно, мало. Тогда Франц-Иосиф увеличил сумму до пятидесяти тысяч гульденов. Князь Гогенлоэ дал понять, что это — многовато. Император, не имевший ни малейшего представления о цене денег и не желавший вести дальнейшую дискуссию, распорядился выдать брату пятьдесят гульденов и запретил какие бы то ни было возражения. Как воспринял эрцгерцог такой чрезвычайно скромный подарок, неизвестно.

Рассказывают о похожем отношении к наличным деньгам у принца Чарльза. Когда в английских газетах в очередной раз поднялась шумиха о якобы экстравагантной жизни престолонаследника, у одного из девяти сотрудников его пресс-службы появилась замечательная идея организовать посещение принцем Уэльским супермаркета. Результат акции оказался неожиданным.

В сопровождении (а может, и под руководством) дюжины, что называется, вручную отобранных придворных журналистов и двух телебригад принц Чарльз прохаживался по проходам одного из супермаркетов сети «Сэйнсбери», бодро толкал перед собой тележку для покупок, а камеры добросовестно фиксировали, как он до краев наполнял ее отечественными продуктами. Принц вел себя как обычный глава семейства, казалось, все идет по плану. Пока он не дошел до кассы. Кассирша сидела на своем месте и явно чего-то ожидала, сзади жужжали видеокамеры — а Чарльз беспомощно оглядывался вокруг и нервно теребил пуговицы манжет. У него не было ни малейшего представления, чего от него ждут. Потом принц сообразил, что нужно заплатить. Он порылся в правом кармане брюк, но не нашел там ничего, кроме белого носового платка с монограммой. Его сотрудник, преданный дурак, забыл снабдить принца перед этой вылазкой в реальный мир самым необходимым — деньгами. Кто-то тут же подбежал и сунул в руки Чарльзу несколько купюр. Сцену у кассы пришлось повторить.

Между прочим, покойная Диана настаивала на том, чтобы получать карманные деньги. Это было новшеством в королевской семье. Собственно, если ты король, то тебе совсем не надо носить в кармане деньги. В конце концов, всегда есть кто-то из сопровождения, кто заботится о таких банальностях. Диана настояла на кредитной карточке семейного королевского банка «Куттс». Но во время регулярных туров принцессы по лондонским магазинам ее появление всегда вызывало скопление людей, от которого она быстро устала и поэтому договорилась со своим любимым магазином «Харви Николс», что ее будут пускать каждую субботу за час до официального открытия, чтобы она спокойно могла потратить свои деньги. Диана устраивала себе из этого развлечение — отпускала водителя и, нагруженная свертками (и сопровождаемая охраной), возвращалась в Сент-Джеймский дворец на такси.

Само собой разумеется, у королевы никогда не бывает при себе денег. Английскому монарху идея носить с собой деньги показалась бы совершенно абсурдной. И кредитных карточек у королевы нет. Точно так же, кстати, как и у датской королевы. А вот испанский, шведский и бельгийский короли не любят выходить из дома, не имея при себе немного денег, есть у них и кредитные карточки. По одному этому факту можно, собственно, понять все об их конституционном положении. Король с деньгами в кармане — просто гражданин, ну, может быть, первый гражданин государства, но все-таки — гражданин.

Это вернуло меня к воспоминаниям о моей встрече с лордом Сьюдли. В своей запущенной квартире он мне очень серьезно объяснял:

— Править только населением страны — означает отказаться от космического аспекта монархии. — Тут он заметил скептическое выражение моего лица. — Я сказал космического, а не комического! — Потом его тон изменился: — Настоящий король, вот теперь слушай меня очень внимательно, знает, что он — король полей и лесов, морей и гор, овец и кабанов, оленей и форелей. Настоящий король везде дома. Это не вопрос собственности, он не владеет своей страной, как миллионер недвижимостью, он сам и есть страна. Главное в монархии не «иметь», а «быть». Все. Лекция закончена.

Пережиток такого понимания монархии сохранился в обычае, согласно которому если король посещает какой-то дом и ему в нем что-то нравится, то хозяева просто заворачивают это что-то и вручают высокому гостю. Поэтому английская королева очень старается во время своих редких личных визитов в имения подданных не комментировать предметы обстановки. Ее мать была не столь щепетильной в этом отношении. Посещений (довольно частых) королевы-матери английские аристократы побаивались. Если она видела красивые часы в стиле ампир, то с непринужденной улыбкой говорила: