Всё, чего я не помню - [3]
Сосед отодвигает чашку с кофе и откашливается. Теперь, спустя время, я думаю, что мог бы помахать ему. На что бы это повлияло? Возможно, ни на что. День Самуэля начался бы чуть более приятно. Он был бы в чуть лучшем настроении, когда выехал на улицу. Но я же не мог знать, что мы видимся в последний раз.
Но Самуэль оказался не из таких. Он не пытался обсуждать происхождение или тренировки. А сказал только:
– Вандад? Как шах, который воевал с Чингисханом? Мощно.
А потом десять минут вещал о монголах. Сказал, что полпроцента мужского населения Земли – потомки Чингисхана просто потому, что он осчастливил слеш изнасиловал кучу девушек. Сказал, что империя Чингисхана была самой большой в мировой истории и что монголы убили типа сорок миллионов человек. Рассказал, что монголы наказывали жадных деревенских старост, заливая только что расплавленное, раскаленное золото им в естественные отверстия, пока тело не поджаривалось, как во фритюре. Я не мог понять, почему этот дрищ говорит со мной о монголах, как и не понимал, зачем я это слушаю. Но было что-то в том, как мы разговаривали, что-то новое. Ни слова о том, где работаем, где живем или где учились. Мы говорили только об оружии монголов, их технике ведения боя, преданности, лошадях. Вернее так: в основном говорил Самуэль, а я слушал. Но когда хозяйка квартиры пришла на кухню и увидела, что мы ведем глубокую беседу, она как будто стала иначе на меня смотреть. И мне понравился ее взгляд.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил я и подумал, что, может, он учитель истории.
– А я и не знаю, – с улыбкой ответил Самуэль. – Скорее всего, это из какой-то компьютерной игры. У меня дико странная память. Некоторые факты просто застревают в голове.
– Хотя бóльшая часть просто исчезает, – добавила его подруга, одетая в красный плед, которая вернулась с балкона, окруженная облаком дыма.
Сосед стряхивает крошки с клеенки и говорит, что уж он-то совсем не такой, как некоторые в этом районе. У меня нет предрассудков по отношению к людям из других стран. Никогда не понимал, зачем разным культурам изолироваться друг от друга. Обожаю путешествовать. С тех пор, как я вышел на пенсию, зиму провожу за границей. Индийская кухня очень вкусная. Здесь в рыбном отделе в «Консуме» работает парень из Эритреи, он очень славный. Для меня не было проблемой то, что в дом бабушки Самуэля начали селиться новые люди. Мне было абсолютно все равно, что некоторые женщины носили хиджаб. Но вот что мне не нравилось: они устраивали барбекю на террасе и выкидывали мусор в мой контейнер. Но это ведь не имеет отношения к их происхождению.
Когда вернулся Хамза, атмосфера на кухне изменилась. Теперь народ прижимал бокалы ближе к телу.
– Готов? – спросил я.
– Смотрел фильм «Все пидоры говорят “Нет”»? – спросил он.
– Почему пидоры говорят «Нет»? – поинтересовался Самуэль.
– Да это же гребаная поговорка, – ответил Хамза. – Книгу почитай, тогда не придется блистать незнанием элементарных вещей.
Мы с Хамзой ушли, я заметил, в каком он настроении, что-то в его движениях говорило о том, что вечер будет долгим. Я оказался прав, до конца вечера кое-что произошло, не могу точно сказать, что, но я подстраховал его, не предал, пообещал быть с ним до конца, и так и было, я поддерживал его, преданный, как монгол. Но по дороге домой пообещал себе сбавить обороты и поискать другой способ оплачивать квартиру.
Сосед жмет мне руку и желает удачи в попытках реконструировать последний день Самуэля. Единственное, что могу вам посоветовать, – будьте проще. Возьмите и расскажите, что случилось – без обиняков и не строя догадок. Я читал отрывки из других ваших книг, и мне показалось, что вы зачем-то все слишком усложняли.
Пансионат
Медсестра на первом этаже говорит, что не хочет, чтобы в книге значилось ее настоящее имя. Лучше назовите меня Микаэлой. Всегда хотела, чтобы меня так звали. У меня в детском саду была подружка по имени Микаэла, и я всегда ей завидовала, что она может произнести свое имя, и оно ни у кого не вызовет вопросов. Напишите, что я совсем не знала Самуэля. Видела его несколько раз на работе и всего-то открывала ему дверь, когда он навещал бабушку. Когда он был здесь в последний раз, я услышала стук в дверь, пронзительный звук, который резал слух, а когда вышла, там стоял Самуэль и стучал по стеклу ключом от машины. Раньше я давала ему код, а однажды даже рассказала о специальном правиле, которое использовала, чтобы его запомнить, но теперь он снова там стоял и стучал, а увидев меня, пристыженно улыбнулся. Он выглядел так, словно только что проснулся. В руках у него был набитый до отказа пакет, стекло около его рта запотело, и помню, я подумала, сколько же он там простоял, пытаясь вспомнить код.
Ничего особенного. Честно. Будь это важно для нашей истории, я бы рассказал. Перебранка. Небольшие разборки. Хамза встретил парня, который был должен ему денег, и они не могли договориться о размере долга. Пришлось загнать его в сортир и напомнить сумму. Ничего серьезного, думаю, он даже заявление не подал. Просто обычный вечер, который закончился тем, что мы позвонили знакомому водиле такси и он быстро и без проблем довез нас домой без чека. Хамза посмеивался, сидя на заднем сиденье, он был доволен, отсчитал мою долю и, как обычно, сказал, что нам надо объединиться, начать свое дело, а не пахать на других. Но я подумал, что сыт этим по горло.
