Всадники смерти - [23]

Когда я подоспел, они, намертво сцепившись, катались по полу и норовили свернуть друг другу шею. Диме приходилось явно не сладко. «Горилла» была значительно сильнее и, еще немного, стопроцентно прикончила бы майора. Пришлось вмешаться. Выбрав подходящий момент, я с размаху ударил охранника подушкой кулака в височную область. Он моментально обмяк, разжал захват, закатил глаза под лоб. Белогорцев с кряхтением поднялся, осторожно разминая пальцами помятую шею.

– Спасибо! – с трудом переведя дыхание, сипло выдавил опер.

– Т-с-с! – прижал я палец к губам и тщательно прислушался. Тишина! Похоже, звуки недавней драки никого не обеспокоили. Пустынный, ярко освещенный коридор тянулся стрелой метров на тридцать, а затем резко, под прямым углом сворачивал налево.

– Давай спрячем засранцев! – шепотом предложил я. Майор не возражал. На пару с ним мы затащили тело охранника в камеру, уложили лицом вниз рядом с бесчувственным Тереховым, заломили им руки за спину, затянули на кистях «браслеты», вышли обратно, захлопнули дверь и задвинули стальной засов.

– А теперь – в путь! – натянуто улыбнулся я и настороженно двинулся вперед по коридору. Сердце подсказывало мне – за поворотом нас ожидает неприятный «сюрприз». И я не ошибся! Как вскоре выяснилось, там затаился третий охранник, постоянно дежурящий на данном участке содомского подземелья. Об этом красноречиво свидетельствовали стул и переносная фанерная тумбочка с рацией. Правда, днем, когда меня волокли в камеру, ни того ни другого в помине не было! Очевидно, пост выставлялся при наличии в камере узников. Естественно, указанные подробности я разглядел и осознал уже после, а поначалу лишь рефлекторно отбил скользящим блоком обрушившуюся на темя дубинку, с подскоком ударил противника головой в лицо, вогнал ему колено в кишечник, борцовским «замком» обхватил согнутую шею и дважды рванул: вверх-вниз. Негромко хрустнули сломанные позвонки. Массивное тело безвольно обвисло... Аккуратно усадив мертвеца на стул (дабы сразу не бросался в глаза), мы пошли дальше.

Следующего стража, неторопливо выходящего из туалетной комнаты, обезвредил Белогорцев – страшным апперкотом в подбородок зашвырнул обратно в сортир и безжалостно добил – ступней сверху в горло.

– Жаль, ни у кого из них огнестрельного оружия нет, – посетовал майор, сноровисто обшаривая труп. – Одни дубинки. От которых толку... Хотя стоп! Взгляни-ка сюда! – он нажал неприметную кнопку у рукоятки. На металлическом конце дубинки, потрескивая, заиграли голубые искры. – Электрошокер, – заключил оперативник. – Наверное, и предыдущая палка такая же. Может, вернемся, заберем?

– Время поджимает, – возразил я. – Кроме того, полагаю, ты заблуждаешься! Если бы первый покойник имел при себе шокер, то нанес бы тычковый удар в незащищенную одеждой часть тела, а не лупил наотмашь по черепу!

Белогорцев хмыкнул в сомнении, но спорить не стал.

Коридор больше не поворачивал, плавно поднимаясь вверх. Вскоре мы увидели приоткрытую дверь и услышали приглушенный рык Анюты – «Хуан-Чин-Фу – говорит «семь»!!!

– Очередного несчастного мечом кромсает! – брезгливо пояснил Дмитрий. – Мне довелось наблюдать подобный процесс в доме Парафинова. Б-р-р, мерзость!!!

– Боже Милостивый! Наверное, Петьку из больницы похитили! – воскликнул я и, позабыв об осторожности, бросился вперед. Майор без колебаний последовал за мной.

Пинком ноги распахнув дверь, я ворвался в обширное помещение, напоминающее языческое капище. На стенах красовались изображения гнусных бесовских рож. Вдоль стен горели электрические светильники, выполненные в форме факелов. В левом от входа углу располагался гигантский пылающий камин. Около него торчало несколько заостренных, вделанных в пол металлических шестов. Широкие, дубовые скамьи для зрителей уходили амфитеатром почти к потолку, заканчиваясь у небольшого навесного балкончика. На один из шестов была надета черноволосая человеческая голова с искаженным страданием грузинским лицом. Остальные пустовали. Так же, как и большинство зрительских мест. На передних рядах сидело только пятеро: депутат Василий Иудушкин, двое охранников, давеча покалеченных Белогорцевым (один с лубком на челюсти, другой с загипсованной рукой) да парочка незнакомых мне кавказцев (возможно – деловых партнеров Иудушкина по наркобизнесу). А в центре зала возвышался, густо забрызганный кровью, дощатый помост. Посередине лежал чудовищно изуродованный человеческий обрубок: без рук, без ног, без ушей, со вспоротым животом...

Рядом стояла Анюта в высоких кожаных сапогах, с окровавленным мечом в руке. Присмотревшись, я с немалым облегчением понял – обрубок не имеет с Агафоновым ничего общего! Но кто он? На мой невысказанный вопрос тут же ответила сама Политиковская:

– Ты, Ленька Парфенов, предал наше братство и, бросив оружие, позорно бежал с поля боя! В итоге – опаснейший свидетель Агафонов до сих пор на свободе! Ты искал здесь, в «Содоме», убежища, однако нашел нечто другое! Из всадника Смерти превратился в дичь. Твоя башка будет водружена на шест рядом с мордой Томаза Давиташвили. Мясо с костями мы подарим Духу Огня!!!