Всадник времени - [7]

Скальная стена имела в высоту не менее десяти-двенадцати саженей.

Когда полковник отходил от каравана, он всегда брал небольшую кожаную сумку, в которой помещались нужные в горах вещи. Фотоаппарат, на случай съёмки чего-то необычного, военная лопатка с деревянной ручкой, острый небольшой топорик и шёлковый прочный шнур со стальной кошкой.

Оружие у него при себе было постоянно — офицерский револьвер[7] и мощный бельгийский семизарядный браунинг. У левого бока на поясе в кожаных ножнах — двенадцатидюймовый пуукко, финский нож, с красивой деревянной рукояткой карельской берёзы и семидюймовым, отточенным, как бритва, клинком. Барон понимал оружие, как истинный военный, и умел его ценить.

С третьего раза удалось, раскрутив шнур, закинуть кошку на скалу. Он сильно потянул, резко подёргал шнур и, убедившись, что кошка надёжно зацепилась между камней, стал, подтягиваясь, подниматься по скальной вертикальной стене.

Уступов в скале почти не было. Барон, хотя ещё и не охотился на орлов, но, как охотник, знал, что эти птицы выбирают под гнездо место, совершенно недоступное для зверей и для человека тоже. Ни одна тропинка или иной пеший путь не может быть проложен к гнезду орла. Добраться можно только по воздуху или по вертикальной скале.

Когда до верха оставалось около трёх саженей, шнур внезапно дёрнулся под тяжестью человека и сдвинулся на пару дюймов вниз. Полковник замер, пытаясь найти хоть какой-то уступ в скале или трещину. Но скала была гладкой. А под ним в девяти саженях — каменное дно расселины...

Осторожно он стал подтягиваться выше. Почувствовав опасность, вероятность срыва, — а при падении исход мог быть только один, — он мог бы быстро спуститься, за считанные секунды съехать вниз по шнуру. Но не таков был характер у барона. Если он шёл к цели, его не мог остановить даже страх смерти.

Взобравшись наверх и осторожно заглянув за скалу, откуда вылетела птица, полковник увидел в каменной нише большое гнездо, сложенное из сухих ветвей. Ещё не видя его, он ожидал, конечно, что оно большое, должно быть большим. Но всё равно был удивлён. Гнездо имело в поперечнике не менее двух аршин с лишком и в высоту — в аршин.

Единственный, очень крупный орлёнок, сидящий в гнезде, растопырил перья, увидев постороннего. Даже на голове его оперение встало дыбом. Полковник понял, что это птенец, поскольку оба орла улетели.

Птенец этот был огромным. Видимо, вскоре он уже покинет родительское гнездо. Когда он ощетинился в обороне, растопырил крылья и перья, он почти заполнил всё это большущее гнездо. Испуганно и злобно глядя на незваного гостя, молодой орёл несколько раз угрожающе щёлкнул клювом. Полковник стоял в двух саженях. Он не собирался подходить. Он просто хотел воочию, вблизи увидеть гнездо орла. Гордой и сильной птицы, чьё изображение стало символом многих государств и изображено в их гербах. Птицы бесстрашной и отважной. Которая и гнездится в самом поднебесье.

Красавец-орлёнок был тёмного цвета, как и взрослая птица. Круто загнутый вниз острый клюв имел у основания жёлтую окантовку. Глаза молодого орла горели жёлтым, пронизывающим человека, огнём ненависти. Вот он, безраздельный властитель высот. Правда, пока ещё не вступивший во власть.

Барон понимал, что пора убираться. Могут прилететь родители птенца. Конечно, убить беркута для чучела заманчиво. Но он и не собирался сегодня убивать эту редкую птицу.

Проверил прочность крепления кошки, подёргав за шнур. Он видел, как она, прочно зацепившись, застряла между камней. Конечно, придётся оставить. Как потом снимешь снизу? Но в багаже подобных вещей по несколько штук. Так что, нормально.

Уже съезжая по шнуру, увидел летящих орлов. Оба беркута, следуя один за другим, летели обратно. Его увидели. Но пролетели прямо к гнезду. Он обратил внимание, что вблизи цвет этих огромных птиц с саженным размахом крыльев не чёрный, как кажется всегда издалека, а коричневый.

Когда полковник присоединился к каравану, там уже собирались в дорогу. Успел вовремя, не потеряв впустую ни минуты. И вдруг вспомнил, что гнездо беркута не сфотографировал, хотя сумка с фотокамерой была у него на плече. Осталось лёгкое чувство досады...

Дорога пошла снова по ущелью, которое вдалеке выходило в долину, где текла ещё быстрая, но уже не узкая, — саженей двадцати шириной, река Алай.

Время перевалило за полдень, но солнце стояло ещё высоко, согревая окрестность. Было намного теплее, чем утром. Горы уже слегка отражали солнечную теплоту, которую ночью снова поглотит ледяная бездна. Но сейчас было почти тепло, несмотря на высоту.

Редкая суховатая растительность на склонах стала проглядывать чаще по мере приближения к долине, дорога по ущелью спускалась ниже. Ярко-зелёный кустарник по берегу реки, уходящей в долину, удивительно непривычно смотрелся рядом с высокогорным снегом. Эти сочетания красок своей необычностью и радовали глаз, и тревожили.

К вечеру спустились в долину, где река Алай расширилась, зелень на её берегах стала густой, а вода краснокирпичного цвета. Потоки подмывали глинистую почву и со временем обрушали её, образуя в склонах гор, у подножий, пустоты и пещеры. А вода в Алае, куда стекались горные ручьи и потоки, становилась красной, словно огненный закат оставил в реке своё пламя.