Вроде бы четверг - [7]

— Мы не можем заниматься арифметикой, пока я не приму таблетку от головной боли! Кто из вас мог бы сбегать к медицинской сестре и сказать, что я забыла свои таблетки дома?

Все, как один, были готовы бежать к медицинской сестре и подняли руки, и щелкали пальцами, и кричали:

— Я пойду! Я!

Потому что всем стало чуточку жаль новую учительницу, когда у нее заболела голова. Но учительница чуть снова не расплакалась, она явно не привыкла к такому шуму, потом все же вытянула руку и ткнула пальцем в воздух наугад. И вышло так, что она показала прямо на Лотту Монссон!

— Ты! — сказала учительница.

Как не назвать этот день счастливым, если именно Лотту новая учительница послала за таблеткой от головной боли! Лотта даже остолбенела от такой удачи.

— Шевелись, копуха! — закричал Торд. — Слышала, что сказала учительница? Мы не можем заниматься арифметикой, пока она не примет таблетку!

«Потом мне пришлось бежать за таблеткой для новой учительницы», — говорит Лотта Монссон…

И Лотта помчалась вихрем вниз по лестнице. Да только вышло так, что по дороге ей встретился — кто бы вы думали? — ТАИНСТВЕННЫЙ НЕКТО! Вид у него в самом деле был таинственный! Начать с того, что на нем были темные очки. А кроме того, серый пиджак, синие брюки и галстук. А еще он спросил, где кабинет директора. Лотта не очень струсила, во всяком случае, не настолько, чтобы совсем потерять голову. Кому не известно, что Торд не прочь сочинить какую-нибудь небылицу, когда опаздывает на урок.

Все же она показала в другую сторону, потому что ей не хотелось, чтобы Т. Н. увидел, что она оставила в директорском кабинете мусорный мешок. Лотта показала на дверь гимнастического зала. После чего тихонечко пошла следом за Т. Н. и увидела, что он направляется прямо к раздевалке больших девочек!

Пришлось тут Лотте опять бежать во все лопатки, чтобы Т. Н. не обнаружил, что она кралась за ним, когда большие девочки с воплями и визгом стали прогонять его мокрыми полотенцами.

Лотта бежала так быстро, что не видела, куда несут ее ноги. Опомнилась она уже на школьном дворе, сидя на качелях и взлетая на них до самого неба. Ух как лихо она качалась, но в самый разгар потехи вдруг появился директор, которого все дети звали Калле.

— Что я вижу! — воскликнул директор. — Лотта Монссон завладела качелями и взлетает до самого неба!

— Хорошо-то как! — крикнула Лотта.

Директор подошел поближе.

— Что же это так хорошо? — спросил он.

Лотта немножко задумалась, но потом нашла ответ.

— Весна! — сказала она.

— Верно, — сказал директор и подтолкнул Лотту так, что она и впрямь чуть не угодила в небо. — Что правда, то правда — хорошо! Весна такая, что дух захватывает! Но разве у тебя сейчас нет занятий, Лотта?

— Ой, в самом деле! — сказала Лотта.

И они побежали вместе с директором обратно в класс.

Бежали, держась за руки, и было страшно весело, а когда добежали до классной комнаты, то оба постучали в дверь и вошли. При виде их все встали, и новая учительница тоже встала.

— Я пришел узнать, может быть, кто-то из этого класса считает, что директорский кабинет — своего рода мусорная свалка? — сказал директор.

Никто так не считал, но Лотта сразу выпустила руку директора, потому что он мог бы выбрать другое время для подобных разговоров. Новая учительница поглядела на директора и покачала головой. Она так долго глядела на него, что он в конце концов ушел. И когда дверь за директором закрылась, учительница опять же ничего не сказала, а только спросила:

— Где моя таблетка от головной боли?

Но в эту самую минуту зазвенел звонок, и никто не услышал, что Лотта не знает, как ответить на этот вопрос, потому что все захлопали партами и затопали ногами, направляясь в школьный буфет. В классе, где учатся Лотта, и Сундик, и Горд, все ребята страшно торопятся в буфет на большой перемене.

Одна только Лотта на этот раз не спешила в буфет. Она поскакала домой. Скакала то на одной ноге, то на другой, потому что ей непременно надо было побывать дома и поглядеть на дверь ХАНСОЯ.

Однако сколько Лотта ни глядела на эту дверь, она все не открывалась, и пришлось в конце концов Лотте подниматься в свою квартиру.

Обычно в это время дома у Монссонов никого нет, поэтому Лотта страшно удивилась, когда ей открыли на звонок. Дома оказалась сестра Лотты, Малин. Она решила не ходить больше в школу, потому что не хотела встречаться с малым по имени Ниссе Сандгрен. Малин сказала Лотте, что решила заняться чем-нибудь другим. Нельзя всю жизнь делать одно и то же. И Малин надумала заняться кулинарией. Она приступила к делу с таким усердием, что вокруг нее клубилось облако муки. Со спины Малин выглядела довольно веселой, но волосы висели унылыми прядями, а там и спина вдруг поникла и стала совсем невеселой. Перестав месить и дубасить тесто, Малин обернулась, и Лотта увидела, что из ее глаз опять ручьем текут слезы.

— Ой, Лотта, Лотта! — сказала она. — Я совсем забыла купить миндаль!

Не такое уж это большое горе, подумала Лотта. Но все равно побежала в магазин за миндалем.

Правда же, это был самый счастливый день во все времена! Потому что как только Лотта заняла очередь в кассу, появился ХАНСОЙ! Лотта сперва подумала, что упадет в обморок. Но ХАНСОЙ на этот раз не таращился на Лотту, тогда и Лотта не стала таращиться на него. Они вообще сделали вид, что не заметили друг друга. Оба глядели в разные стороны, Лотта — на банки с морковью, а ХАНСОЙ искал что то на хлебной полке. Но тут Лотте тоже понадобилось взглянуть на хлебную полку, и в это же время ХАНСОЙ скосился на овощные консервы, так что взгляды их скрестились по пути. Тогда оба поспешили уставиться на молоко. Это было так жутко и увлекательно! Лотта готова была каждый день стоять здесь и смотреть на молоко вместе с ХАНСОЕМ! Однако в это время подошла ее очередь, она заплатила за миндаль и опрометью выскочила из магазина, продолжая думать о ХАНСОЕ. А когда она решила больше не думать о нем, вспомнить что-нибудь другое, место ХАНСОЯ в ее голове занял Т. Н….