Время зимы - [41]

И высказал сомнения вслух, обстоятельно, чтоб понял даже недалекий Варай.

— Мы никогда не убегали, — упрямился эрл. Раззадоренный решимостью Арэна и тем, что Мудрая не поддерживала его самого, он вошел в раж. Лицо северянина побагровело. — Если так будет угодно Скальду, мы погибнем.

— Очень неразумные слова говоришь, господин. — Банру, грея ладони об чашу с подслащенным молоком, вмешался в разговор неожиданно.

Арэн предупредил его и Миэ, чтоб не вмешивались. Он сам настоял на том, чтобы прийти в сопровождении друзей, но их вмешательство в разговор не входило в его планы. Тем более, что ни волшебница, ни жрец, не были сведущи в военных делах, хоть Миэ и хвалилась заученными назубок стратегмами времен Первого огня.

Банру же, то ли позабыв наставления Арэна, то ли нарочно действуя по своему усмотрению, продолжал.

— В отступлении нет ничего позорного. Позорно отдаться глупой смерти. У моего народа есть легенда о великом воине Тархи, славном, как вольный южный ветер. Как-то он возвращался домой и путь ему перегородил великан, такой огромный, что голова его закрывала солнечный лик. Тархи знал, что ему не одолеет великана. Знал он и то, что на пути, по которому он пришел, лежит огромная непроходимая пустыня, со смертельно опасными зыбучими песками. И лишь немногие знали о спасительном пути. И Тархи отступил, а великан пустился в погоню за ним. Несколько дней и ночей бродил великан по пустыне. Он ослаб и сделался немощен. И когда ноги его увязли в песках, Тархи вышел к нему и отсек голову, не боясь больше могучего противника. — Банру окунул губы в молоко, чтобы промочить горло. — Скажи мне, господин, трус ли Тархи?

К удивлению Арэна, эрл мешкал с ответом. На его лбу пролегли борозды белесых морщин раздумий. Когда он заговорил вновь, его голос больше не звучал угрожающе.

— В Хеттских горах полно огненных пещер, земля там лопается от раскаленного пара. В глубинных пещерах водятся демоны, а летучие мыши засасывают до смерти всякого, кто потревожит их покой.

— Далеко до них?

— На запад, пара часов лошадьми, три санями, — Мудрая то и дело ловила ладонью воздух у рта, в поисках трубки. Не находя ее, разочарованно шлепала губами. — Мы верим, что Ярик пришел с берега океана, через проход в Хеттских горах. Но ход за ним завалило камнями, и больше никто никогда не возвращался из них. Все смельчаки пропали без вести.

— Это лучше, чем ждать смерти, — пожал плечами Арэн. Рассказы о демонах его не пугали. Он с детства привык к страшным сказкам няньки-рабыни, в которых огненные твари убивали невинных младенцев и извращали человеческих женщин. Именно так, если верить словам старой рхельки, появлялись все демоны Эрбоса. За свой недолгий век, Арэн видел многое, но ни разу не встречал, ни огненных созданий, ни рогатых порождений человека и пламени. — Решайте, пока есть время.

Теперь тишина в доме эрла, поселилась надолго. Она нарушалась лишь треском огня, пожирающего поленья, да тихими шагами молодой жены Варая, шумом спиц в ее вязании и негромкими окриками дозора с улицы.

— На рассвете выступаем, — наконец, сказа Мудрая.

— Я бы не стал ждать… — начал было дасириец, но она перебила его.

— Может больше этим людям не дано погрузиться с сонные грезы. Никто не отнимет у них права на сон в теплых постелях. Погода завтра будет ласковой, до полудня будем у горной стопы.

На том и решили. Арэн, в сопровождении Миэ и жреца, покинули дом эрла сразу после ухода Мудрой. Дасириец поблагодарил жреца за вмешательство, тот добродушно улыбнулся, сотрясаясь на холоде, подобно осиновому листу.

— Мы ехали к Верховному конунгу, чтобы просить его выступить со своим войском к границе Каменного леса, — ворчала Миэ. — А вместо этого застряли в чахлой деревушке. Остается только молиться, чтоб дшиверские всадники не вздумали поторопить своих жеребцов, иначе могучей Дасирии придется туго.

Арэн знал, что она говорит из желания досадить. Пройдет немало времени, прежде чем таремка простит ему и еще больше, прежде чем забудет обиду.

— Я знаю, что ты тревожишься за свой народ, — примирительным тоном ответил дасириец. — Уверяю тебя, Миэ, нужно много больше времени, чем пара недель в заснеженных равнинах, прежде чем дасирийская армия уступить хоть милю своих земель. Дшиверцы не тронут Тарем.

Волшебницы зашипела, как кошка, которой наступили на хвост.

— Никому, даже всем полководцам Дасирии, не справиться с высокими стенами Тарема. И уж тем паче таремцам хватит золота, чтоб купить хоть бы и целую армию Народа драконов или выкупить Бессмертные легионы из царства Гартиса, если в том будет нужда! Или мне напомнить тебе мирные договора, которые предки ваших императоров принесли к воротам Тарема?

Арэн, нежданно даже для себя самого, рассмеялся. Миэ была истенной дочерью Тарема — гордая, своенравная и уверенная, что самый большой город на просторах Эрбоса никогда не падет.

Дозорные разом повернули головы, недовольно заворчали и зашикали на нарушителей спокойствия.

— Послушай, Миэ, и ты, Банру. Вы сами видите, как нас встречает северный народ. Артумцы никогда не славились добродушным нравом. Отец мой мудрый дипломат, но он недооценил нравов этих бородачей. — Арэн понизил голос до шепота. — Конуг не станет даже разворачивать письма, если не примет меня за своего. Эти нашествия — наш шанс доказать преданность и храбрость, и после, когда я приду и попрошу помощи, конунг не сможет мне отказать.