Время жестоких снов - [115]

Она еще ни разу в жизни не ощущала такого умиротворения.

– А мне никто не дал шанса найти что-то свое, – задумчиво проговорил Киран, рассматривая правую руку. – Ты не подумай, что я злюсь на Ишу или в чем-то его обвиняю. Если бы не он, тумер бы в конце концов пожрал мое сердце, мое тело перестало бы жить, и какой-нибудь морвит отпустил бы мою душу, как я вчера отпустил души тех… нехороших людей. Он дал мне цель, дал смысл. До него я лежал и смотрел в потолок; там было, знаешь ли, сорок две трещины, и я каждую отследил от начала до конца. Но… эти цель и смысл я не выбирал. У меня даже не спросили, хочу ли я их.

Альда внимательно посмотрела на него.

– Может быть, – сказала она так же задумчиво и неторопливо, – мне вовсе не хочется странствовать по огромному городу в сопровождении малознакомого юноши, рискуя покалечиться или перестать жить. Может, я хотела бы сейчас сидеть в своей комнате на мягких подушках, слушать, как служанка играет на лютне, пить прозрачное как слеза вино и вкушать… какие-нибудь яства.

– Тебе и впрямь этого хочется?

– Может быть, – повторила Альда, улыбаясь самым краешком рта.

Киран тихонько рассмеялся.

– Да, я понял. Бессмысленно рассуждать о тех вещах, которые мы все равно не в силах изменить.

Альда снова перевела взгляд на город.

С утра они гуляли по округу Битых Горшков; ученик морвита знакомил ее с лавочниками и лоточниками, не забывая поведать о том, как он или Иша их лечили. Наверное, многим они помогли отпустить близких и друзей, но Альда уже заприметила, что об этом слуги Великой Избавительницы предпочитают не говорить – по крайней мере, при посторонних. Она вновь и вновь мыслями возвращалась к тому, что случилось накануне, и в ее памяти звучал тот самый вздох-всхлип, за которым следовал раскат грома. Почему-то раньше она думала, что истинная атма покидает тело со звуком лопнувшей струны, и эта маленькая несообразность ее задевала – она никак не могла взять в толк почему.

– Поиск, – повторил Киран. – Чем же он должен закончиться? Что ты должна найти?

Альда вздохнула.

– Мы ведем свой род от мудрейшего правителя Ризвельо. Если верить легенде, свою мудрость он приобрел после того, как сбежал из дворца за день до совершеннолетия и год провел среди простых людей, скрывая свое истинное имя. Прежде он жил в роскоши, но совершенно не понимал, как живут другие. Вот так дерзость юнца помогла миру обрести одного из самых справедливых королей… если верить легенде, конечно. Впрочем, как ты и сам наверняка знаешь, Ризвельо правил семьдесят семь лет и совершил немало славных деяний. Народ его любил.

Киран кивнул.

– Значит, вы просто подражаете древнему королю? Но на самом деле не знаете, что стремитесь найти?

Альда снова поморщилась.

– Принято считать, что каждый понимает сам, в какой момент его Поиск закончен.

– И что… ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю… – Она встала, опасно балансируя на узкой стене, и Киран тотчас же вскочил и схватил ее за руку – уже в который раз? – Я думаю, что полдень давно миновал и послеполуденный отдых хозяев этого славного дворика скоро закончится. Если мы не поторопимся, можем с ними столкнуться – и, как знать, вдруг нам все-таки не удалось сбить Зои-нэ со следа? Давай хоть притворимся, что я веду свой Поиск как положено.

Он рассмеялся и повел ее к ступенькам. Миновав три яруса вертикального сада, они пробрались через узкий тоннель между двумя виллами и снова оказались в маленьком дворе с беседкой и купальнями для птиц. У самых ворот – которые, как бы там ни было, не запирались – их окликнули, и Альда крикнула: «Бежим!» Они бросились бежать, звонко хохоча, и остановились только через четыре квартала, еле дыша. Как-то само собой вышло, что Альда прислонилась к стене, а Киран уперся в ту же стену левой рукой, и в один миг их лица оказались друг напротив друга. Она посмотрела в его глаза.

То был миг, равный целому миру.

А потом Киран сглотнул, отодвинулся, и Альда уставилась на мыски собственных ботинок, чувствуя, как уши под накидкой становятся алее, чем пионы в саду. Он что-то пробормотал о том, что хочет еще многое ей показать в Ахимсе, и она ответила столь же невнятным согласием. Вскоре обоим удалось справиться с неловкостью, и остаток дня они посвятили прогулкам, как и планировали с утра. Лишь одно омрачило настроение Альды: в какой-то момент показалось, что из-за угла на нее смотрит Аджит. Но у незнакомца оба глаза были на месте, и ему явно никто накануне не ломал ногу. Да и как она могла узнать человека, которого видела всего дважды, издалека и под вуалью? Конечно же, померещилось.

В это же самое время на постоялом дворе сразу трех служанок сразила неведомая хворь: их бросало то в жар, то в холод, глаза слезились, из носа текло. Жена хозяина постоялого двора осмотрела девушек и, не обнаружив тумеров или атм, велела отдыхать. Сама она чихнула, закончив осмотр, но не обратила на это внимания.

И, разумеется, в общей суматохе никто не заметил, что постоялец, приехавший из Истока, с вечера так и не покинул свою комнату. Если бы кто-нибудь заглянул туда, они бы увидели, что тело на соломенном тюфяке превратилось в бурую массу, из которой произросла цветущая черная плесень высотой уже в полторы ладони. Тогда паника в Ахимсе поднялась бы на день раньше, но…