Время вышло. Современная русская антиутопия - [9]
Парень лет восьми в кожаной бейсболке, с усами и сигареткой, в котором сразу узнавался хозяин кабинета. Женщина: сарафан, пухлые руки, гордая посадка головы. Снимок растерянных, как перед расстрелом, стариков: очевидно, родители. Больше всего детей: двое, но много, в разных видах. На центральном кадре у ног отца, держась за его штанины, стояли насупленные малыши с щекастыми мячиками голов. Каждому года по два. Так называемый пограничный возраст.
– Какие! – воскликнул Косыгин.
Ермаков просиял:
– Мы их зовём китёныши…
– Почему?
– Жена так придумала. Им это подходит. Они уже плавают вовсю… – И тут же осёкся, заметив, как сладко и натянуто улыбается этот лысый и как скользит его насмешливый проницательный взгляд:
– У, это я понимаю, здоровячки! Не успеешь оглянуться… Я по своему вижу… – лишнее, ложное, старорежимное.
Ермаков вспомнил миражный сумрак утренней комнаты и призрак первого увядания на лицах спящих и рассеянно уточнил:
– По своему?
– Ага. Правнук…
– Пра-авнук? – повторил Ермаков нараспев и вдруг изо всех сил ударил лысого снизу вверх, в челюсть. – Щитня! – задыхаясь, толкнул его в грудь, понимая, что проиграл.
Герман Садулаев
Край, где сбываются мечты
Посвящается Владимиру Кожемякину
Сержант бил отрезком резинового шланга по рукам и ногам. Кости не ломались, но боль жуткая. Стул был железный и привинчен к полу, Миша был примотан к стулу скотчем, потому не падал, а лишь дёргался и рыдал. Шланг издавал резкий короткий свист, сержант говорил: «Нна! Нна, сука!» Миша начал хрипеть и терять сознание.
Майор сделал знак рукой, и сержант остановил экзекуцию.
– Ну? – спросил майор. – Водички хочешь?
Миша не ответил, и майор плеснул Мише в лицо из стакана.
– Я х-хочу, х-хочу… чтобы всё это з-з-закончилось, – произнёс Миша срывающимся голосом, похожим на клёкот птицы, и стал тихо плакать.
Майор заговорил быстро, громко и радостно:
– А всё закончится! Всё сразу закончится, Михаил Борисович, как только ты сам решишь. Мы ведь хотим тебе помочь. Но мы не можем тебе помочь. Потому что ты сам не хочешь себе помочь. Не хочешь нам помочь. А мы открыты к сотрудничеству. Мы – открыты! Хотя ты, Михаил Борисович, преступник, ты опасный преступник!
Миша залепетал сквозь слёзы:
– Но… ведь я не з-з-знал… я не з-з-н-нал.
Майор укоризненно покачал головой:
– А вот врать не надо. Все знали. И ты знал. А даже если бы и не знал. Есть такое правило: незнание законов не освобождает от ответственности. Незнание не освобождает. Знание – освобождает. Так ведь у вас говорят, да, Михаил Борисович?
Миша продолжал лепетать, бормотать, клекотать:
– Я с-с-сл-л-лышал что-то… н-н-но я н-н-не думал… что всё так с-с-с-серьёзно…
Майор внезапно стал очень злым.
– А что ты думал? Думал, это всё цирк? Иллюзия? А мы кто? Фокусники? Или клоуны? Мы клоуны, да?
Майор кивнул сержанту. Сержант начал снова: «Нна! Нна, сука!»
Миша закричал:
– Что! Что я должен с-с-сделать?
Сержант остановился. Майор подошёл к Мише вплотную.
– Расскажи. Кто ещё из твоих знакомых имеет, хранит, передаёт другим и читает запрещённые книги Самохина?
Миша стал трясти головой.
– Н-н-но ведь я правду, правду сказал! Н-н-никто не читает. Н-н-никто даже не знает про т-т-такого. Это только я, я в детстве читал, мне тогда н-н-нравилось, и вот решил освежить в п-п-памяти, тем более что весь этот шум, и м-м-мне интересно стало, а больше никто и не знает, и не читал, это же Сам-м-м-мохин, это же не Чейз какой-нибудь, просто так получилось, что мне он попался, но я больше ни с кем, никому, п-п-поверьте же мне, п-п-пожалуйста!
Майор вернулся к своему столу, сел, водрузил на нос очки, отчего стал похож на школьного учителя, раскрыл серую папку и начал будничным тоном рассказывать.
– Три месяца назад ты специально полетел в Красноярск…
Миша тоже немного успокоился, перестал заикаться и пытался оправдываться:
– Не специально… это была командировка, я не специально!
– …чтобы встретиться с дочерью Самохина, Викторией…
– Я случайно узнал, что Самохин жил в Красноярске, и случайно обмолвился, что это мой любимый писатель, и мне сказали, что есть его дочь и можно встретиться, а я и не знаю этих людей, и я подумал: почему бы и нет? Я же тогда не предполагал, что…
– …хранительницей архива и организатором, как мы полагаем, запрещённого деструктивного сообщества.
– Мы просто погуляли по городу, поговорили. Она обещала прислать мне фотографии отца. Но я даже адрес почты своей не дал. Сказал, что пришлю ей эсэмэской, но потерял номер телефона, у меня не осталось её контактов, ничего не осталось. И больше никого, никого я не знаю, честно!
Майор снял очки и поднял голову, посмотрел на Мишу внимательно.
– Хорошо, Михаил Борисович. Допустим, мы тебе верим. Я тебе верю. Но ты подумай. И назови людей, которые… могли бы читать Самохина. Допустим, ты не знаешь, есть ли у них запрещённые книжки. Ведь о таком не рассказывают. Ты не знаешь, читают ли они. Но… могли бы. Теоретически. Таких ведь сразу видно. И ты знаешь таких. Не можешь не знать. Назови, к примеру, десять. Десять имён. И всё закончится.
Миша молчал оглушённо.
Майор закурил, несмотря на то что вентиляции в комнате не было. И продолжил объяснять:
Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.
Денис Драгунский не раз отмечал, что его любимая форма – короткие рассказы, ну или, как компромисс, маленькая повесть. И вдруг – большой роман, да какой! Поместье на окраине Империи, юная наследница старого дворянского рода, которая своим экстравагантным поведением держит в страхе всю родню, молодые заговорщики, подброшенные деньги, револьвер под блузкой, роскошные апартаменты, дешевая квартирка на окраине, итальянский князь, русский учитель, погони, скандалы, умные разговоры – и постоянная изнурительная ложь, пронизывающая судьбы и умы Европы накануне Первой мировой войны.
«Фабрика прозы: записки наладчика» – остроумные и ироничные заметки Дениса Драгунского последних лет. Вроде бы речь о литературе и писательских секретах. Но кланяться бородатым классикам не придется. Оказывается, литература и есть сама жизнь. Сколько вокруг нее историй, любовных сюжетов, парадоксов, трагедий, уморительных эпизодов! Из всего этого она и рождается. Иногда прекрасная. Иногда нет. Как и почему – наблюдаем вместе с автором.
В новом романе Дениса Драгунского «Богач и его актер» герой, как в волшебной сказке, в обмен на славу и деньги отдает… себя, свою личность. Очень богатый человек решает снять грандиозный фильм, где главное действующее лицо — он сам. Условия обозначены, талантливый исполнитель выбран. Артист так глубоко погружается в судьбу миллиардера, во все перипетии его жизни, тяжелые семейные драмы, что буквально становится им, вплоть до внешнего сходства — их начинают путать. Но съемки заканчиваются, фестивальный шум утихает, и звезда-оскароносец остается тем, кем был, — бедным актером.
Денис Драгунский – прозаик, журналист, известный блогер. Автор романов «Архитектор и монах», «Дело принципа» и множества коротких рассказов. «Автопортрет неизвестного» – новый роман Дениса Драгунского. Когда-то в огромной квартире сталинского дома жил академик, потом художник, потом министр, потом его сын – ученый, начальник секретной лаборатории. Теперь эту квартиру купил крупный финансист. Его молодая жена, женщина с амбициями, решила написать роман обо всех этих людях. В сплетении судеб и событий разворачиваются таинственные истории о творчестве и шпионаже, об изменах и незаконных детях, об исчезновениях и возвращениях, и о силе художественного вымысла, который иногда побеждает реальность.
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
В своём новом сборнике Мельхиор Верденберг отправляется в «джунгли» повседневной жизни Швейцарии. Его истории рассказывают о бытовых драмах, будь то роковая случайность, преступление или несчастье, произошедшее по собственной вине. Рассказчик, добродушный или злой, насмешливый или задумчивый, склонный к пессимизму или желающий просто развлечь, составил из двадцати двух коротких новелл пестрый калейдоскоп несовершенств человеческой природы.
История знаменитого побега генерал-лейтенанта Л.Г. Корнилова из австрийского плена.
Казалось бы обычная жизнь молодого парня – работа, друзья, интересы. Ничто не нарушало обычного течения. Но всего лишь простой разговор, незначительное замечание, приоткрывает завесу тайны собственных воспоминаний. И мир становится странным и нереальным, начинает видеться в новом свете, изменяясь прямо на глазах. А прошлое, казавшееся таким далёким и утраченным, вторгается в настоящее. Заставляет проживать и чувствовать по-новому, заставляет менять своё восприятие. Как справляться с этим наваждением и что оно пытается сказать?..
Небольшой рассказ на конкурс рассказов о космосе на Литрес.ру 2021-го года. Во многом автобиографическое произведение, раскрывающее мой рост от мальчишки, увлечённого темой космических полётов, до взрослого без иллюзий, реально смотрящего на это.
"Мама и папа, я вас люблю" – услышать это мечтают все родители. Но если ребенок молчит? Совсем молчит. "Он у вас глухой или тупой?" – спрашивают "тактичные" окружающие. Можно ли примириться с этим и есть ли надежда на чудо?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.