Время возвращаться домой - [37]

 А ведь Корейко был списан, верно, с реального человека. И таких людей было много... Даром, что ли, чекисты хлеб ели, когда одну за другой вскрывали преступные организации? Вот ту же "Промпартию" вспомнить... В Юзовке то дело было. Увеличили директора нормы выработки шахтерам, а зарплату понизили. И продовольствие перестали подвозить. Вот рабочие и вышли на улицы. А ведь, между прочим, тринадцатый год Советской власти шел! Потом и выяснилось, что бывшие владельцы шахт остались работать директорами да инженерами, а, по сути, вредителями, мечтавшими, чтобы прибыль не всем шла, не государству, а только им в бездонные карманы.

 Лично Волков об этих процессах не слишком хорошо помнил - был мал и глуп, как бабий пуп. Но в училище ему подробно рассказывали об этом.

 Собственно говоря, вывод, который сделали курсанты на семинарах по истории ВКП(б), был прост: мелкобуржуазные инстинкты есть главная угроза Советской власти и социалистическому отечеству. Вот так и никак иначе.

 Следовательно, в этом перпендикулярном прошлом каким-то непонятным образом и победили эти самые инстинкты - сладко поспать да сытно пожрать за чужой счет. Нэпманы проклятые...

 Стоп! А может быть, здесь как раз победило это самое "временное отступление" от идеалов революции? Ведь здесь же есть станции метро - "Площадь революции", "Маяковская"... Да и сам метрополитен несет имя Ленина. А имени Сталина тут нет нигде. Может быть, здесь победили те самые бухаринцы?

 Понять бы, почему это случилось... А пока... Пока ничего не понятно. Поседеть можно от этих мыслей.

 За размышлениями Волков едва не ступил на мостовую, по которой неслись хищные автомобили. Несколько из них сразу загудели. Особенно возмущалась длинная, с трамвай длиной, машина, разукрашенная леопардовыми пятнами. Из верхнего люка автомобиля по пояс высунулась девушка в белом платье. Размахивая букетом и толстопузой бутылкой, она заорала, проносясь на огромной скорости мимо:

 - МУДААААААК! - и смех ее еще долго звонко плескался сквозь грохот Москвы.

 Что бы ни значило это слово, но прозвучало оно обидно.

 А за спиной смуглолицые и узкоглазые работяги в оранжевых жилетах неторопливо долбили пневматическими молотами мостовую около Кремля. Таджики, наверное.

 Наконец, загорелся зеленый свет, медленно отщелкивая секунды.

 Не спеша Волков перешел дорогу и вышел к мосту.

 Стоп!

 Да это же то самое место, где они с Олей поцеловались в первый раз. Только другое...

 Вот здесь они валялись на майской траве, а теперь здесь стеклянная будка, возле которой нетерпеливо топчутся люди. Наверное, те, кому персональных автомобилей не досталось, и они ждут троллейбус или автобус. Вот, за мостом - тот самый дом на набережной Москвы-реки. Подумать только, все это было лишь вчера. Вчера и, одновременно, сто веков назад. Бывает же такое... Казалось, что трава все еще примята, и если закрыть глаза, заткнуть уши и перестать дышать, рядом вновь возникнет ее смех.

 Выключить бы этот мир, всех этих людей, которые то настороженно, то удивленно тычут пальцами на Волкова.

 Слегка бородатый мужчина мрачно стоял и смотрел в тротуар, попыхивая папиросой с желтым мундштуком.

 - Извините, можно прикурить? - подошел к нему Волков.

 Тот, словно очнувшись от долгого сна, вдруг приоткрыл рот и выронил папиросу на асфальт, широко открыв глаза:

 - Да, пож... Фу, мужик. Ну ты меня и напугал! Реконструктор, что ли?

 "Реконструктор?" - не понял лейтенант, но на всякий случай согласился:

 - Да, а что?

 - А ты из какого клуба? - прищурился мужик. Одет он был как все - синие штаны, почему-то порванные на коленях, белая футболка да белые, хитровыделанные тенниски на ногах. Или как они тут называются?

 - Из одесского, - почти не соврал Волков. Он начинал догадываться - выжить в этом мире можно только тогда, когда ты почти не врешь. Вроде и правда. Но не вся. Так, полуправда с полуумолчанием. С поправкой на местный ветер культуры.

 - Интересно, я с одесситами еще не встречался! Меня Сергей зовут.

 - Алексей. А прикурить можно?

 - Уфф! Прости, парень, сейчас... - и протянул Волкову смешную полупрозрачную зажигалку зеленого цвета.

 Волков с третьей попытки провернул колесико и, наконец, пыхнул папиросой. Мужик хохотнул:

 - Настоящий Китай, не волнуйся.

 - Да я и не волнуюсь. А как мне в библиотеку Ленина пройти?

 - Да вот она. Сейчас обойдешь тут и там повернешь, - изобразил руками кривули поворотов Сергей. - А тебе зачем?

 - Дела, - многозначительно ответил Волков.

 - Так она сегодня не работает.

 Волков матерно подумал, но вслух сказал лишь:

 - Жаль.

 - Ну и как там, в Одессе? - поинтересовался мужик.

 - Хорошо, - слегка подумав, нейтрально ответил Волков. - А у вас тут как?

 - Да нормально. Готовимся вот к двадцать второму. Не все, правда, получится, что планировали. К Вечному огню, сказали, что не пустят.

 - Почему? - не понял Волков.

 - Есть у нас традиция. Раз в год мы ходим в баню, тридцать первого декабря, - хохотнул Сергей.

 Алеша шутки не понял.

 - Да ребята приедут с Кирова, мы хотели утром двадцать второго сходить к Могиле, - он так и сказал, непонятным образом выделив заглавную букву: "к Могиле". - Цветы возложить. Но нам пидоры из префектуры сообщили, что утром вход в сад будет перекрыт. Соберут разных студентов на торжественный митинг, и мэр приедет. Антитеррор, бляха муха. Оцепят все вокруг. Нормальным людям проходу нет, понял?