Время возвращаться домой - [3]

 - Ребят, может, на воздух пойдем? - предложил Сюзев. - Я, вообще, предлагаю на Красную Площадь сходить. В Кремль, в Мавзолей. А то как-то стыдно, в Москве был, а на Красной площади не отметился.

 - Давай, - согласился Островко. - Только не пойдем, а поедем. И на такси! Не обсуждается! Пехота, ты с нами? Или будешь тут размышлять до утра?

 - С вами. Мне до вечера делать нечего.

 - О! Сашка, мы наблюдаем рождение нового советской поэзии. Пушкин с кубарями в петлицах! Ты погляди на него, Сань! Ну чисто поэт, только бакенбардей не хватает. И бакенбардов?

 - Ну ты и трепло, Островко! Бакенбард, - одобрительно хохотнул Сюзев.

 Такси поймали быстро, впрочем, даже и не поймали, таксисты буквально роились на площади перед вокзалом. Некоторые просили десятку без счетчика, этих кустарей сразу посылали лесом. Впрочем, и по счетчику едва не вышло столько же. Хорошо, что Волков понял, что таксист их собирается по всему Садовому сначала покатать.

 - Москвич, что ли? - расстроился таксист.

 - Одессит, - улыбнулся лейтенант.

 - А Москву откуда знаешь?

 - Приходилось бывать... - уклончиво ответил Волков.

 - Что ж сразу-то не сказал, - вздохнул шофёр, поворачивая на улицу Горького.

 Пока ехали - погода немного испортилась. На летнее небо нанесло низкую, почти осеннюю тучу. Вообще, весна сорок первого выдалась в средней полосе затяжной и пасмурной. Только, говорят в Белоруссии вторую неделю жарило как в Африке, чему радовались Островко и Сюзев. Хоть погреются... А вот в Одессе весна была ранней и теплой. И перед самым отъездом Волкова в Москву погода тоже испортилась и пошли дожди. Украину заливало, Белоруссию сушило: такие вот извивы матушки-природы. Но ничего, большевики и ее одолеют, несомненно.

 Красная Площадь была пустынна, не то погода не способствовала гуляниям, не то...

 - Рабочий же день еще! - догадался Островко. В подтверждение его словам куранты на Спасской башне пробили два часа. В этот же момент прошла смена караула у Поста номер один.

 - Ишь ты как печатают, - восхищенно сказал Островко. - Пехота, а ты так могёшь?

 - "Гусиный шаг"? Конечно, могу. Нас гоняли здорово по строевой.

 - Хе, а нас нет. Шагистика нам ни к чему, нам летать надо. На кой черт эта шагистика нужна? А у вас, танкистов, как?

 - А у нас тоже шагистики мало было. Так, на первых курсах. Потом матчасть, стрельбы, марши...

 - Эх, внутрь бы попасть, - глядя на стены Кремля, сказал Волков.

 Ребята совершенно не обращали внимания на легкий сеющий дождик. В конце концов, они же военные. Зачем на такие пустяки внимание обращать? Нет, на службе оно, конечно: при планировании и проведении операций метеоусловия необходимо учитывать. А на отдыхе зачем?

 - Не получится. Вон, какие ряхи въезд охраняют, - кивнул на ворота Сюзев. На посту действительно стояли - ряхи! - два здоровенных сержанта НКВД. Они равнодушно скользнули взглядом по трем лейтенантам. Таких тут нынче полным-полно.

 - А ведь где-то там товарищ Сталин, - глядя на стены Кремля, вздохнул Островко. - Вот бы с ним познакомится!

 - Есть способ, Вовка, - хмыкнул Сюзев. - Стань Героем Советского Союза и познакомишься.

 - А и стану.

 - А стань!

 - Стану! Забьемся на саечку? Если стану Героем - я тебе саечку. А если не стану...

 - Я тебе!

 - Неа! Волков тебе! Га! Словил?

 - Эй, ребята! - окликнул веселых спорщиков Волков.

 Мимо собора Василия Блаженного к Спасским воротам подъехали сразу четыре автобуса, из которых начали выгружаться курсанты и командиры.

 - О! Смотри! Комиссары будущего! - не удержался Островко. - Э! Пехота! Ты куда?

 Построением военно-политических курсантов занимался высокий худой старший политрук. Командовал он негромко, но четко. За три шага до него Волков, как и полагается, вытянулся в струнку, приложил правую руку к пилотке и, тем самым "гусиным шагом", впечатал три удара в брусчатку:

 - Товарищ старший политрук, разрешите обратиться!

 Тот удивленно обернулся:

 - Вам чего, лейтенант!

 - Товарищ старший политрук! Разрешите вопрос?

 - Ну? Только быстро.

 - Вы в Кремль идете?

 - А тебе чего?

 - Разрешите с вами!

 - Что? - изумился старший политрук. - Совсем обалдел? Ты кто такой?

 - Понимаете, я из Одессы, вот проездом в ЗапОВО. Очень хочется на Кремль посмотреть.

 - Смотри, чего уж. Вот он стоит.

 - Мне б внутри побывать... Я никогда там не бывал, товарищ старший политрук.

 - Вольно, это во-первых. А во-вторых... Куда, говоришь, едешь?

 - В Западный Особый. Из Одессы я, товарищ старший политрук.

 - Одессит, значит... Кругом! Шагом марш! Одессит...

 Волков, вздохнув, развернулся и пошел к товарищам. Проходя мимо ухмыляющихся курсантов, он вдруг услышал громкий шепот:

 - Леха! Гвоздь!

 Он оглянулся, услышав давнее свое прозвище, полученное в далеком детстве. Из строя курсантов ему улыбался...

 Батюшки-светы! Гошка-Чума!

 - Гошка! Ты?

 - Леха!

 - Еременко! Разговоры в строю! - рявкнул на Гошку командир.

 - Товарищ старший политрук! Мы с товарищем лейтенантом с колонии не виделись!

 - Да? Смотри-ка, прямо малина бандитская, а не Красная Армия, - старший политрук подошел к лейтенанту и, на этот раз с любопытством, снова посмотрел на него. - В Харькове, значит, перевоспитывался?