Время верить - [25]

— Лаэли, ну что ты молчишь? — возопил инфернал, встряхивая меня, словно мешок с мукой. — Я же извёлся весь!

— Вот иди и ей это скажи! — огрызнулась я. Никогда бы не подумала, что демоны в делах сердечных ведут себя так же глупо, как люди.

— А вдруг она надо мной посмеётся?

— А вдруг не посмеётся? Давид, горе ты луковое, иди и говори, что ты из-за ней ни спать, ни есть, ни нумерологию учить не можешь.

— Думаешь, про нумерологию тоже говорить? — сомневался сбитый с толку обитатель Ада.

— В первую очередь, — заверила я. — Без этого никак! Давай, давай…удачи.

Хмыкнула, глядя вслед взлохмаченной медной макушке — у Давида была привычка запускать пятерню в свои огненные волосы, отчего у парня вечно был вид 'а-мне-всё-трын-трава'.

В моей черной метке изящным почерком был вынесен приговор: 'Докажите уравнение Одина. Срок: 2 дня'. Уравнение? Одина? Подать его сюда!..

В библиотеку не пошла (Стейси, тебе сейчас не до меня…), сидела в комнате для занятий. Если верить Мерлину, уравнение Одина используется для определения равновесности чар и ритуала. Короче говоря, каждое магическое воздействие нарушает баланс. Маленькие воздействие исправляются сами, но изменения после крупных приходится просчитывать! Уравнение Одина — с кучей параметров — существует как раз для того, чтобы понять, нужно ли применять какое-нибудь заклинание, или вреда от него будет больше, чем пользы?

Как я уже сказала, переменных и констант там — до йомы…

Выслушала от двадцати сокурсников пожелания спокойной ночи. От трёх — удачной охоты. От Габриеля — предложение 'уснуть надолго'. Это у него шутки такие, у аристократа нашего… Уравнение Одина никак не решалось. Я готова швырнуть все книги в стену и дать волю слезам. Не могу… не могу! Почему — неужели я действительно такая глупая? Голова распухла и болит, а строчки так и пляшут перед глазами…

Словно гомункулус, встала и поднялась на кухню.

— Свет.

Опять кто-то баловался с магией — у окна чувствуются остаточные следы.

Неважно… неважно.

— Тарелочки, вы где? — пропела я, роясь в буфете. — Мои хор-рошие… И… Раз!

Блюдо с красивым орнаментом разлетелось на тысячу осколков. Полюбовалась их художественным хаосом. Но слёзы всё ещё душат, и хочется кого-нибудь убить…

— И — два! И — три! И…

— Может, кофе?

Я подскочила, прижав к себе последнюю миску, как родную.

— Ты? Ты, придурок!

— Кто — я?

— Нет, я!

— Так я ведь и не спорю.

Отдышалась… гнев ушёл, оставив место любопытству. Кофе, говоришь…

По кухоньке разнёсся чарующий запах корицы. В тишине я обхватила ладонями горячую чашку и подошла к дроу, сидевшему с ногами на подоконнике. Вот тебе и 'остаточные следы' магии. У него в руках тоже была большая кружка.

— Кофе?

— Вино.

— Так ведь нельзя…

— А кто узнает?

Я пожала плечами, глотнула чёрный кофе. Дроу удручённо поболтал своей кружкой. Тоже мне, алкоголик, йома тебя забери.

— Не спится?

— С одной бутылки не спиваются.

— Иди к дьяволу, дроу… Я про сон спрашиваю.

— А, — вяло отозвался ушастик. — Как видишь, энергия бьёт ключом. Почему ты так неласково отнеслась к посуде?

— Энергия… бьёт, — я пожала плечами.

В тишине мы смотрели на небо. Погас свет — послушался чьей-то мысленной команды? Чьей?

— Была бы ты парнем, я бы предложил тебе выпить, — в лунном сумраке голос Кенррета звучал непривычно мягко. Впрочем, он просто пьян.

— Вино хорошо поднимает настроение. Так говорят, по крайней мере.

— С чего ты взял, что у меня плохое настроение?

Осколки тарелок красноречиво блеснули на полу.

— Что с тобой, мисс Сдержанность?

— Это твой титул.

Показалось — он улыбнулся. Волосы серебрились в темноте, и я на секунду поддалась очарованию ночи и мягкой тишине: он ведь так красив, этот дроу… нет, стоп.

— И всё же?

— Ничего, просто… Просты и ты, и Сессен, и все остальные — вы твердите, что люди — второго сорта. Что нам нет места в магии, в этом Университете, что… ах…

Я махнула рукой, кусая губы, чтобы сдержать слёзы.

Слегка стукнула пустая кружка, поставленная на подоконник.

— У тебя что-то не получилось?

— У… у рав-внение… О-одина, — я всхлипнула, уже не стараясь сдерживаться. Всё равно темно.

— Оно не решаемо.

— Что?!

— Не решаемо, — спокойно повторил дроу. — Знаешь, зачем тебе его дала Зелинда?

— Чтобы… чтобы не задирала нос?

— Отчасти. И ещё — чтобы показать, что маги далеко не всемогущи. Понятно?

Я кивнула, не сомневаясь, что он-то увидит этот жест.

— Тогда иди спать. И не строй иллюзий, пожалуйста, — в голосе снова был лёд, — что я рассказал это, чтобы успокоить такого никчёмного человека, как ты. Заработай ты себе нервный срыв

— только спокойнее остальным станет… просто посуду жалко.

Однако в злых словах не было уверенности. Или всему виной темнота?

— У всех дроу такой талант утешить в трудную минуту?..

— Да, — ответил он после недолгого молчания. — Иди уже, я сказал!

ДАРМ'РИСС.

Она всё-таки задержалась в нерешительности на пару мгновений. Её рука на прощание скользнула по затылку — задержалась на плече и исчезла, растворившись в сумраке. Мягкие шаги умерли за дверью…

Меня била дрожь. Если бы это прикосновение было местью — то она своего добилась бы, маленькая стерва. Так не хватало этой задумчивой нежности, и — я готов был потянуться и попросить: 'Не уходи…'. Дьявол, да я пьян, похоже.