Время собирать виноград - [7]

Шрифт
Интервал

Около полуночи возбуждение переходило в усталость и меланхолию — без видимой причины что-то менялось в атмосфере, в настроении, даже во вкусе вина и еды. Первым улавливал перемену опять-таки поп. Весь в поту, он обрушивался на попавшийся стул, запускал пальцы в свою редкую бороденку и тянул нараспев:

— Матушка Россия гибнет, братцы! Гибнет матушка Россия!

— Эй, поп, по шее получишь! — вяло предупреждал поручик Чакыров. — Какого рожна тебе надо?

— Ты не знаешь, что такое матушка Россия, молодой человек! Не могу я тебе этого объяснить.

— Не знаю, — упорствовал Чакыров, — но политические разговоры вести запрещаю!

— Это не политика, — хлюпал носом поп из Налбантларе. — Это кровь сочится из моего сердца!

— Ну и оставался бы там! — злился поручик. — Мы тебя за волосы не тянули!

— Тысячу раз ругал себя. Эх, если бы можно было вернуться…

— Погоди немного, — не очень уверенно отвечал поручик. — Скоро Гитлер пустит в ход новое оружие. Однако нас это не касается, мы собрались, чтобы выпить и закусить!

— Тьфу, антихрист!

В то время как препирательства между ними усиливались (потому что каждый твердил свое и каждое утверждение исключало другое — с одной стороны, трагедия России, с другой — опасность политических разговоров), отец вертелся вокруг матери и говорил, говорил. Алкоголь быстро выветривался из его мощного тела, лишь иногда он давал о себе знать в громко произнесенном слове — взрывался, как фейерверк, и угасал.

— Я был на пороге открытия, — тихо рассказывал отец. — Все я обдумал и проверил. Состав почвы благоприятствует, Тунджа рядом, все условия. Я был на пороге открытия…

— Кто же тебе мешает? — спрашивала мама. Это был вопрос, который смущал отца своим безразличием и невозможностью ответить на него.

— Эту долину можно превратить в сад! — горячо доказывал он. — Тут могут произрастать субтропические культуры! Выращивание их увеличит доход людей. И все это хотел сделать я. Я!

— Кто тебе мешает? — снова равнодушно спрашивала мама.

Одним прыжком отец оказывался между попом и поручиком.

— Хватит болтовни! — раздавался его отчаянный крик. — Подведете вы меня под монастырь! Я хотел прославить эту долину! Я хотел…

— Опять фантазии, — прерывал его поручик Чакыров. — Надоело мне все!

— А и вправду, — наивно моргал глазками поп. — И вправду — сначала сделай, а потом уж говори…

— Уходите все! — кричал отец. — Не хочу я из-за вас гнить в тюрьме! Уходите сейчас же!

Они шли прочь, толкая друг друга, бормоча ругательства сквозь зубы, клянясь «никогда больше не переступать порога этого дома», мешкая в дверях, на прощанье грустно обшаривали глазами стол с едой и выпивкой, готовые растаять во мраке, и вдруг вспоминали, что позабыли про смотрителя минеральных ванн. Развалясь на стуле, он крепко сжимал рюмку, и ритмичное движение руки от стола ко рту и обратно было единственным признаком жизни в его теле, а над ним раскачивался Савичка — амплитуда его, необъяснимая никакими физическими законами, земное притяжение будто вообще перестало действовать, однако самым странным было то, что он не проливал ни капли, когда наполнял рюмку смотрителя вином — и снова ритмичное движение от стола к губам, и снова ритмичное раскачивание над головой, — они будто составляли какой-то механизм с единой двигательной системой.

Много усилий тратили поп и поручик, чтобы поставить смотрителя на ноги, он выскальзывал у них из рук, как тесто; отец не выдерживал и вмешивался, общая суета мирила их, и, пока Мичка ходила будить рыжего Кольо, они успевали опорожнить еще несколько рюмок.

Подъезжал фаэтон, кони ржали и били копытами, обмякшее тело смотрителя вытаскивали, задевая по дороге о столы, стулья, кресла, на бесчувственном теле оставались синяки; трое, разнежившись после недавней ссоры, долго обнимались у двери, нестройно пели что-то непонятное, выкрикивали приветствия и пожелания.


Много волнений и шума вызвало в одну из таких ночей сообщение Миче, что рыжего Кольо нет в его комнате. Плача в голос и проклиная его, она рассказала, что заглядывала и под кровать, и в кладовые, и даже в конюшню, но его, проклятого, нет как нет. В сетчатой тени вьюнка Мичка кланялась отцу и умоляла его найти разбойника и наказать его, строго наказать, потому что…

Рыжий Кольо уже давно вертелся вокруг нее. Они не таились, и, хотя никто не знал, как далеко у них зашло, им частенько намекали, что скоро небось и свадьбу играть — рыжий Кольо в ответ на это беззаботно пожимал плечами, а Мичка в стыдливом упоении пламенела ярко-красными пятнами на щеках. Из-за этого «романа» ее иногда отпускали по вечерам; куда она ходила и что делала, этого Мичка никому не рассказывала, но возвращалась она с гулянья возбужденная и оживленная, смотрела на нас с сожалением, а на другой день пускала в оборот очередную серию выдуманных историй.

Не углубляясь особенно в их отношения, скорее развлекаясь их внешней живописной стороной, отец порой — особенно когда бывал в подпитии — посмеивался над Кольо:

— Совсем ты с ума сведешь нашу горничную. Будь наконец мужчиной, смотри, она глазами так и стреляет во все стороны!

По этому же принципу отец с видимой суровостью отчитал и Мичку:


Еще от автора Кирилл Топалов
Старт

В сборник входят произведения на спортивные темы современных болгарских прозаиков: Б. Димитровой, А. Мандаджиева, Д. Цончева, Б. Томова, Л. Михайловой. Повести и рассказы посвящены различным видам спорта: альпинизму, борьбе, баскетболу, боксу, футболу, велоспорту… Но самое главное — в центре всех произведений проблемы человека в спорте: взаимоотношения соперников, отношения спортсмена и тренера, спортсмена и болельщиков.Для широкого круга читателей.


Расхождение

Из сборника «Современный болгарский детектив» (Вып. 3)


Современный болгарский детектив. Выпуск 3

Сборник состоит из трех современных остросюжетных детективов.Романы Трифона Иосифова «Браконьеры», Кирилла Топалова «Расхождение» и Кирилла Войнова «Со мною в ад» — каждый в своей манере и в своем ключе, с неожиданными поворотами и загадочными происшествиями — поднимают вопросы, волнующие человечество испокон веков до сегодняшнего дня.Книга предназначена самому широкому читателю.


Не сердись, человечек

В сборнике повестей болгарского прозаика большое место занимает одна из острых проблем нашего времени: трудные судьбы одиноких женщин, а также детей, растущих без отца. Советскому читателю интересно будет познакомиться с талантливой прозой автора — тонкого психолога, создавшего целый ряд ярких, выразительных образов наших современников.


Рекомендуем почитать
Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.