Время собирать камни - [18]

Впереди, на обочине, показались три странные фигуры. В середине шел человек, раскинувший руки крестом, будто распятый, а по бокам ковыляли двое каких-то скрюченных, цепляющихся пальцами за воздух. Неля поежилась:

— Ой, что это? Прямо Брейгель какой-то.

Только когда они подъехали поближе, все разъяснилось: это несли большое зеркальное стекло.

— Брось, а то уронишь! — весело крикнул солдат-водитель и притормозил.

Распятый повернул к нему счастливое лицо:

— Не бойсь, не оброним!.. Три бутылки за нее отдал. Витрину теперя застеклим!

«Виллис» поехал дальше. Дорожная встреча не то чтобы развеселила всех, но улучшила настроение. За поворотом показалась река, перегороженная серой бетонной стеной.

— Вот она! — сказал Онезорг. Это была плотина, которую нм предстояло разминировать.

— Эта стенка фальшивый, — объяснял Онезорг, осторожно поглаживая кирпичную переборку. — За ним камера, в камере триста кило тротиль.

Они находились в одном из подсобных помещений плотины. В квадратном люкс возле их ног поблескивала вода.

— Стенку разобрать можно? — осведо-милея Демин.

— Нет. Если трогать, будет взрыв… Мы пойдем там. — И он показал носком сапога на люк в полу.

— Гидравлический замок? — догадался Демин.

Немец кивнул и достал из кармана кусок мела. Присев на корточки, он стал чертить на бетонном полу схему.

— Здесь этот люк. Здесь камера. Там второй люк. — Короткой дугой он соединил первый люк со вторым. — Надо плавать три или четыре метра.

Они разделись. Демии остался в трусах, а немец — в армейских кальсонах. Потом капитан достал из сумки с инструментами моток веревки, и оба сапера обвязались по поясу концами веревки, как альпинисты.

В клеенчатый кисет Онезорг сложил самое необходимое — непромокаемые саперные спички, огарок свечи, предохранительные чеки, плоскогубцы — и повесил кисет на шею рядом с серебряным образком. Образок этот заинтересовал Демина.

— Ты, что ли, в бога веришь?

— Да.

— Ну и дурак, — беззлобно сказал Демии. Но немец обиделся:

— А твой отец верил?

— Ну, верил.

— Значит, тоже был дурак?

— Умнейший был человек. Но если бы не верил, был бы еще умнее. И вообще, ты моего отца не трогай!

На этом очередной спор окончился. Онезорг нырнул в отверстие люка. А Демин остался ждать. Через несколько секунд веревка, связывающая их, дернулась три раза. Тогда нырнул и Демин.

Он вынырнул из такого же люка, подтянулся, вылез. Каморку без окон и дверей освещали свеча и медленно горящая спичка в руке у Онезорга. У кирпичной стенки стояли штабелем ящики с тротилом.

— Здесь очень просто, — сказал немец, стуча зубами от холода. Он передал свечу Демину, а сам пошел к ящикам.

Онезорг легко обнаружил дополнительные взрыватели, от которых шли проволочки к стене, обезопасил их, вставив чеки, и перекусил плоскогубцами проволочки. Затем так же уверенно вскрыл один из ящиков и достал оттуда основной взрыватель — химический,

— Порядок! — сказал он, невольно повторяя словечко Демина.

Три гудка известили население о том, что опасность миновала, и сейчас же целая орда ребятишек кинулась к песчаному берегу, откуда их изгнали на время разминирования. День был жаркий, и дети, скидывая на ходу одежку, вбегали в воду.

…Неля встретила Демина и Онезорга у самой плотины.

— Я загадала: если все будет хорошо, мы пойдем купаться!

— Забудь ты эти свои «если», — улыбнулся Демин. — А идея неплохая. Немец-перец-колбаса, пошли, купнемся!

— Не имею костюм, — строго сказал Онезорг и пошел к «виллису». А Неля с Деминым спустились к воде.

— Хорошая жизнь. Второй раз сегодня купаюсь, — хмыкнул капитан.

Неля вышла из кустов уже в купальном костюме, придерживая верхнюю половинку руками.

— Витя, завяжите, пожалуйста. Я уже разучилась, — смущенно сказала она и погнулась к Демину спиной.

Костюм был старомодный: не с пуговками на спине, а с тесемочными завязками. Демин молча глядел на покатые Нелины плечи, на ложбинку между лопатками, покрытую светлым пушком, на родинку по-выше линии трусиков. Смотрел — и вдруг сказал с удивившей его самого злобой:

— Да не буду я ничего завязывать! Чего ты меня дразнишь?

Неля в растерянности обернулась к нему:

— Я? Дразню?

— Ну, не дразнишь, так смеешься надо мной! Ведь сказала: ничего между нами быть не может. Вот и не надо ничего!

— Виктор, но что тут особенного, я не понимаю…

— Не понимаешь, значит, и не поймешь никогда!

И Демин, не оглядываясь, зашагал по берегу. А Неля осталась стоять, придерживая злополучный купальник.

— А-а-а! — Онезорг закричал во сне, проснулся от своего крика и сел на постели. Демин тоже не спал. Сидел уже одетый и мрачно похрустывал костяшками пальцев. Было раннее утро, за окном слышался бодрый птичий гомон — домик, где они ночевали, стоял на окраине города.

— Опять приснилось? — спросил Демин. Немец кивнул.

— Да… Спина болит? Хочешь, буду потирать?

Демин безнадежно махнул рукой. Тогда немец пошел умываться.

…Они сидели за голым столом, обсуждая предстоящую работу. Онезорг говорил:

— Мы имеем впереди четыре объекта. Сегодня очень, очень просто, нет никакая проблема. Дальше… Э-э-э…

Тут вошла Неля с крынкой и бумажным фунтиком в руках. Как всегда, Онезорг при ее появлении встал.