Время перехода - [55]

– Индюк? – едва ворочая языком, будто только что получил дозу новокаина, выдавил Крус. – Какой индюк?

– Большой, зеленый. Эй, слышь, мужик, мы думали, он ничейный. Он просто прискакал сюда и, ну… Кое-кто из нас три дня как толком не жрал, а он был такой крупный, что хватило на всю толпу, а раз у него крылья и ноги были уже повязаны для жарки, ну… Эй, мужик, не плачь!

Это что, чей-то любимец?

Крус не в силах был ответить: закрыв лицо руками, он сотрясался от рыданий. Его дружок остановившимся взглядом глазел на кучку костей у костра.

– Это не индиук, мон. Это был попугай. Говориащий попугай. Особый говориащий попугай.

Пожав плечами, бомж прислонился к стене и поковырял в зубах.

– Не знаю насчет особости, но вкусный уж точно.

– Жаль, ребята, – вздохнул импресарио, – но мне надо посмотреть еще один номер.

– И тебе больше нечего сказать, мон? – Крус пустым взором уперся в землю. – Только жаль? Сожрали самый уникальный номер за всю историю этого городишки, а тебе просто жаль?

– Таков уж шоу-бизнес.

Глядя на белоснежный песок под ногами, голубое море и жаркое солнце посреди безоблачного неба, думал Джон-Том, и не поверишь, что на свете случаются беды.

– Интересно, скока нам еще чесать до твоего Чеджиджи? – Мадж пинком отшвырнул с дороги ракушку. – Нет, я не жалуюсь на прогулку, здешний край весьма мил – масса жратвы, и добыть ее нетрудно, – но даже рай со временем приедается.

– Понятия не имею, Мадж. Я только и помню, что город лежит к юго-западу, а мы пока что даже не свернули. На дорогу может уйти несколько недель.

– Месяцев, – вклинился Перестраховщик.

– Лично я не намерена идти пешком сотни лиг, – заметила Виджи, пальцами завивая ресницы. – Если мы в ближайшее время не встретим деревню, где сможем достать лодку, то я всерьез задумаюсь о том, чтобы остановиться и сделать ее.

– Вариант с плотом не исключен. Здесь множество подходящих для этого прямоствольных пальм.

– Верняк, кореш. А раз уж ты об этом заговорил, то как насчет того, чтоб наколдовать пилы, молотки и гвозди? А ежели подумать, то заодно и пару плотников – потому как, что касается меня, то я ни черта не смыслю в кораблестроении.

– Не робей, Мадж, однажды мы ведь уже сделали плот.

– Када держали путь в любезную Квасекву? Приятель, ты забыл об одном: ты его напел.

– Ах, да! Ну, что-нибудь придумаем. Виджи, обещаю, что тебе не придется всю дорогу до Чеджиджи идти пешком.

Мадж наклонился к подруге и шепнул на ухо:

– Этот Джон-Том, он вечно сыплет подобными обещаниями. А иногда даже сдерживает одно-два, хоть и не по своей вине. – И погромче:

– Кто-нибудь, кроме меня, оголодал?

– Да ты только и делаешь, что ешь. По-моему, голод тут ни при чем.

– Без маленьких удовольствий и жить незачем, парень!

Мадж устремился в пальмовые заросли и мгновенно вернулся с несколькими кусками настоящего хлебного плода, легко разделявшимися на плоские зеленоватые ломтики.

– Еще чего б сверху положить! – Его внимание привлекло что-то у кромки прибоя. – О, то, что надо!

Присмотревшись, Джон-Том содрогнулся: выдр нарезал ломтиками вынесенную на берег большую полупрозрачную медузу.

– Мадж, ты что, собрался ее есть?! Она же ядовитая.

– Ну-ну, приятель, все, что я ел, тока полезно для здоровья, тем более офигенно вкусно!

С этими словами Мадж положил между двумя кусочками хлебного плода несколько трепещущих желеобразных ломтиков и шумно зачавкал. Вопреки опасениям Джон-Тома, он не рухнул в конвульсиях на песок, а протянул такой же сандвич Виджи, которая впилась в него зубами с большим удовольствием. Потом, роняя капли желе с усов и утирая измазанную мордашку, она подняла глаза на человека.

– Джон-Том, Мадж прав, это восхитительно. Сам попробуй!

– Вот уж не знаю, – Юноша осторожно протянул руку к сандвичу. – Там, откуда я прибыл, вкусных медуз просто не бывает.

– Мы уже попробовали, как извращен твой мир, кореш. Теперь попробуй наш.

Чувствуя тошноту, Джон-Том взял сочащийся слизью ломоть. Желудок подкатил под горло.

– Валяй, приятель, – подбодрил Мадж. – Ежели б я хотел тебя отравить, то уже сделал бы это двадцать раз.

Джон-Том зажмурился и откусил. Рот мгновенно наполнился слюной.

Малина! Прожевав, он проглотил восхитительную смесь и снова впился зубами в сандвич. Виноград! К великому его удивлению, каждый последующий глоток на вкус отличался от предыдущих: черника, вишня, земляника, персик и так далее.

– Мадж, это невообразимо!

– Разумеется, раз я рекомендовал. Разве я скажу, что это удовольствие, ежели оно так себе?

– Учитывая твое упадочническое, а порой и презренное прошлое – да, скажешь. Но я тебе все простила.

Виджи постучала Маджа сандвичем по носу.

– Вот это мило!

Мадж обнял возлюбленную, и они зашагали в ногу.

– Все равно не понимаю!

Джон-Том жевал второй сандвич.

– Чего тут понимать, шеф? Как по-твоему, с чего их прозвали медузами?

– В моем мире это не так.

– У твоего мира не все дома. – Выдр издал непристойный звук. – Он смердит, хамит и грубит. Рано или поздно ты уйдешь туда через свой тоннель, пещеру или что оно там такое, но тока без меня!

– И без меня. – Виджи поежилась. – По-моему, второго раза я не перенесу.

– Понимаю. Я и не думал, что вы со мной пойдете.