Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре - [16]
Когда на дороге сталкиваются два автомобиля, у водителей есть два способа разобраться в ситуации. Можно выйти из кабины и спокойно сказать своему оппоненту: «Ты должен был уступить дорогу, ведь у меня есть преимущественное право проезда». А дальше — разбираться, кто из двоих ехал не по правилам. Но они могут, поддавшись эмоциям, выхватить пистолеты и открыть стрельбу. И тогда никакого разговора не будет. И вряд ли кто-то останется в выигрыше: убийца наверняка сядет в тюрьму.
— Но вы верите в благополучное разрешение конфликта?
— Верю, но только если произойдет принципиальное изменение в подходе. Я чувствую, что до сих пир у обеих сторон были совершенно разные позиции. Израиль относится к ситуации патерналистски, чувствуя себя хозяином положения. У палестинцев боль прошлого, у них комплекс нации, годами лишенной родины. Вообще мне кажется, что если руководствоваться сильными эмоциями, такими как ненависть и вражда, или пусть даже такими, как любовь и страсть, то это все равно не приведет к добру. Нужно быть очень и очень осторожным, как за рулем автомобиля.
— Этгар, вы ведь впервые в Москве. То, что вы увидели здесь за эти дни, отвечает вашим ожиданиям или нет?
— Израиль — это страна, которая находится едва ли не в центре информационного мира. И, естественно, я многое знал о России, немало знал и о жизни людей. Главное из того, что я увидел за прошедшие дни, главное, что я сумел почувствовать, — это энергия, которая исходит от людей. Это говорит о большом потенциале вашей страны. Но я почувствовал также, что у ваших людей есть большой разрыв в освоении культуры. Некоторые знают самые удивительные вещи, а кое-кто не знает даже вполне обычных вещей.
То, что я скажу вам сейчас, конечно, не новость: ваша страна в течение долгих десятилетий находилась вне рамок капиталистического мира, в котором жила, скажем, моя страна, и я вижу, что люди здесь другие. Но процесс капитализации общества проник и сюда. И как часто бывает на начальном этапе всякого процесса, многое здесь порой кажется со стороны гротескным и даже смешным. Но тот сгусток энергии, который мне удалось почувствовать, дает надежду.
(В сокращении)
Слухи о смерти языка идиш слишком преувеличенны
К современному российскому читателю литература на идиш пришла из США. Это случилось благодаря братьям Зингер, и прежде всего, младшему из них Исааку Башевису Зингеру, нобелевскому лауреату 1978 года. Его знаменитый роман «Шоша» (Текст, РИК «Культура») и несколько рассказов были напечатаны в Москве еще в 1991 году с предисловием Льва Аннинского. Тогда выход этой книги стал значительным культурным событием. Сегодня в России изданы многие произведения Башевиса Зингера. А в 2010 году в серии «Проза еврейской жизни» издательство «Текст» выпустило великолепный роман «Семья Карновских» старшего из братьев — Исроэла Иешуа Зингера.
В то же время израильская литература на идиш до сих пор пребывает в тени. В Москве книги израильских авторов на идиш издаются редко, порой энтузиастами-идишистами.
В 2003 году в российской столице начал работу посланника Еврейского агентства в России автор нескольких сборников стихов поэт Велвл Чернин, который много сделал для популяризации израильской литературы на идиш в Москве.
Чернин воспринял язык от своего деда. Он начал писать на идиш в начале 80-х годов в Советском Союзе. В ту пору он был одним из самых молодых советских идишистов, группировавшихся вокруг журнала «Советиш Геймланд». По расчетам Чернина около четверти евреев владели тогда идишем как родным языком; в основном это были люди пожилого возраста, воспринявшие его из семьи и даже учившие в советской школе двадцатых годов. На Высших литературных курсах в Москве он застал еще крупных специалистов в области идиша. «Тогда было у кого учиться, — рассказывает Велвл Чернин. — И тогда была еще литературная среда». Впрочем, поколение Чернина — это десятка полтора писателей. В конце 80-х — начале 90-х годов почти все они либо репатриировались в Израиль, либо эмигрировали на Запад; писатели старшего поколения один за другим уходили из жизни.
Чернин утверждает, что в начале нынешнего века центром идишской литературы стал Израиль. В Тель-Авиве действовал Бейт-Левик — дом, где собирались члены союза писателей и журналистов, пишущих на идиш. Еще были живы классики, патриархи идишской литературы, такие как почти столетний Авраам Суцкевер. Выходил литературный журнал «Топлпункт» («Двоеточие») и два альманаха. Писали талантливые мастера среднего поколения и молодежь. В США и Европе также работают несколько одаренных писателей, и в том числе соратники Чернина по прошлой жизни в советской литературе 80-х годов. Пишут на идиш и «коренные», англоязычные американцы. Благодаря Интернету вся эта пестрая, но не очень-то многочисленная компания поддерживает прочные связи друг с другом. Это способствует литературному общению — хоть какому-то подобию литературной среды.
«Вести о смерти идишской литературы оказались преувеличенными, — рассказывал Велвл. — Она переживет мое поколение, мы не станем теми последними, кто погасит свет. Впрочем, численность носителей языка продолжает падать. Количество тех, кто пишет на идиш, включая журналистов, думаю, не больше сотни во всем мире…»
Книга Леонида Гомберга «Дорога на Ханаан» охватывает огромные временные и пространственные массивы истории человечества, отраженной в Библии, – от стоянок «палестинского неандертальца», жившего 70 тысяч лет назад в пещерах Восточного Средиземноморья, до водворения в Ханаане клана переселенцев Иври из Ура и Харана в начале II тысячелетия до н. э. В повествовании представлены ключевые фигуры ранней библейской истории Каин, Ной, Нимрод, Авраам в контексте реально возможных событий, отраженных в мифах Месопотамии и Леванта: строительства Иерихона, Всемирного потопа, Вавилонского столпотворения, гибели Содома и Гоморры.
К поэту Юрию Левитанскому настоящее признание пришло, когда ему было уже за сорок. «Вот и живу теперь – поздний», писал поэт в одном из своих стихотворений. Великая Отечественная, на которую он ушел девятнадцатилетним добровольцем, студентом знаменитого ИФЛИ, оставила глубокий след в его жизни и судьбе, и при этом стихи его стоят всё-таки особняком в творчестве поэтов «фронтовой плеяды»… Тончайший лиризм, блестящее владение словом, уникальные находки в области поэтики делают Юрия Левитанского одним из наиболее выдающихся русских поэтов второй половины ХХ века. Друг и биограф Юрия Левитанского Леонид Гомберг много лет работает с материалами о жизни и творчестве поэта.
М.В. Ломоносов, как великий ученый-энциклопедист, прекрасно понимал, какую роль в развитии русской культуры играет изобразительное искусство. Из всех его видов и жанров на первый план он выдвигал монументальное искусство мозаики. В мозаике его привлекала возможность передать кубиками из смальты тончайшие оттенки цветов.До сих пор не оценена должным образом роль Ломоносова в зарождении русской исторической картины. Он впервые дал ряд замечательных сюжетов и описаний композиций из истории своей родины, значительных по своему содержанию, охарактеризовал их цветовое решение.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
Кто такие чудаки и оригиналы? Странные, самобытные, не похожие на других люди. Говорят, они украшают нашу жизнь, открывают новые горизонты. Как, например, библиотекарь Румянцевского музея Николай Федоров с его принципом «Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» и несбыточным идеалом воскрешения всех былых поколений… А знаменитый доктор Федор Гааз, лечивший тысячи москвичей бесплатно, делился с ними своими деньгами. Поистине чудны, а не чудны их дела и поступки!В книге главное внимание уделено неординарным личностям, часто нелепым и смешным, но не глупым и не пошлым.
В книге Рудольфа Баландина читатель найдет увлекательные рассказы о странностях в жизни знаменитых интеллектуалов от Средневековья до современности. Герои книги – люди, которым мы обязаны выдающимися открытиями и техническими изобретениями. Их гениальные мысли становились двигателем человеческой цивилизации на протяжении веков. Но гении, как и обычные люди, обладают не только достоинствами, но и недостатками. Автор предлагает ответ на вопрос: не способствовало ли отклонение от нормы, пусть даже в сторону патологии, появлению нетривиальных мыслей, решений научных и технических задач?
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.