Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре - [16]

Когда на дороге сталкиваются два автомобиля, у водителей есть два способа разобраться в ситуации. Можно выйти из кабины и спокойно сказать своему оппоненту: «Ты должен был уступить дорогу, ведь у меня есть преимущественное право проезда». А дальше — разбираться, кто из двоих ехал не по правилам. Но они могут, поддавшись эмоциям, выхватить пистолеты и открыть стрельбу. И тогда никакого разговора не будет. И вряд ли кто-то останется в выигрыше: убийца наверняка сядет в тюрьму.

— Но вы верите в благополучное разрешение конфликта?

— Верю, но только если произойдет принципиальное изменение в подходе. Я чувствую, что до сих пир у обеих сторон были совершенно разные позиции. Израиль относится к ситуации патерналистски, чувствуя себя хозяином положения. У палестинцев боль прошлого, у них комплекс нации, годами лишенной родины. Вообще мне кажется, что если руководствоваться сильными эмоциями, такими как ненависть и вражда, или пусть даже такими, как любовь и страсть, то это все равно не приведет к добру. Нужно быть очень и очень осторожным, как за рулем автомобиля.

— Этгар, вы ведь впервые в Москве. То, что вы увидели здесь за эти дни, отвечает вашим ожиданиям или нет?

— Израиль — это страна, которая находится едва ли не в центре информационного мира. И, естественно, я многое знал о России, немало знал и о жизни людей. Главное из того, что я увидел за прошедшие дни, главное, что я сумел почувствовать, — это энергия, которая исходит от людей. Это говорит о большом потенциале вашей страны. Но я почувствовал также, что у ваших людей есть большой разрыв в освоении культуры. Некоторые знают самые удивительные вещи, а кое-кто не знает даже вполне обычных вещей.

То, что я скажу вам сейчас, конечно, не новость: ваша страна в течение долгих десятилетий находилась вне рамок капиталистического мира, в котором жила, скажем, моя страна, и я вижу, что люди здесь другие. Но процесс капитализации общества проник и сюда. И как часто бывает на начальном этапе всякого процесса, многое здесь порой кажется со стороны гротескным и даже смешным. Но тот сгусток энергии, который мне удалось почувствовать, дает надежду.

(В сокращении)

Слухи о смерти языка идиш слишком преувеличенны

К современному российскому читателю литература на идиш пришла из США. Это случилось благодаря братьям Зингер, и прежде всего, младшему из них Исааку Башевису Зингеру, нобелевскому лауреату 1978 года. Его знаменитый роман «Шоша» (Текст, РИК «Культура») и несколько рассказов были напечатаны в Москве еще в 1991 году с предисловием Льва Аннинского. Тогда выход этой книги стал значительным культурным событием. Сегодня в России изданы многие произведения Башевиса Зингера. А в 2010 году в серии «Проза еврейской жизни» издательство «Текст» выпустило великолепный роман «Семья Карновских» старшего из братьев — Исроэла Иешуа Зингера.

В то же время израильская литература на идиш до сих пор пребывает в тени. В Москве книги израильских авторов на идиш издаются редко, порой энтузиастами-идишистами.

В 2003 году в российской столице начал работу посланника Еврейского агентства в России автор нескольких сборников стихов поэт Велвл Чернин, который много сделал для популяризации израильской литературы на идиш в Москве.

Чернин воспринял язык от своего деда. Он начал писать на идиш в начале 80-х годов в Советском Союзе. В ту пору он был одним из самых молодых советских идишистов, группировавшихся вокруг журнала «Советиш Геймланд». По расчетам Чернина около четверти евреев владели тогда идишем как родным языком; в основном это были люди пожилого возраста, воспринявшие его из семьи и даже учившие в советской школе двадцатых годов. На Высших литературных курсах в Москве он застал еще крупных специалистов в области идиша. «Тогда было у кого учиться, — рассказывает Велвл Чернин. — И тогда была еще литературная среда». Впрочем, поколение Чернина — это десятка полтора писателей. В конце 80-х — начале 90-х годов почти все они либо репатриировались в Израиль, либо эмигрировали на Запад; писатели старшего поколения один за другим уходили из жизни.

Чернин утверждает, что в начале нынешнего века центром идишской литературы стал Израиль. В Тель-Авиве действовал Бейт-Левик — дом, где собирались члены союза писателей и журналистов, пишущих на идиш. Еще были живы классики, патриархи идишской литературы, такие как почти столетний Авраам Суцкевер. Выходил литературный журнал «Топлпункт» («Двоеточие») и два альманаха. Писали талантливые мастера среднего поколения и молодежь. В США и Европе также работают несколько одаренных писателей, и в том числе соратники Чернина по прошлой жизни в советской литературе 80-х годов. Пишут на идиш и «коренные», англоязычные американцы. Благодаря Интернету вся эта пестрая, но не очень-то многочисленная компания поддерживает прочные связи друг с другом. Это способствует литературному общению — хоть какому-то подобию литературной среды.

«Вести о смерти идишской литературы оказались преувеличенными, — рассказывал Велвл. — Она переживет мое поколение, мы не станем теми последними, кто погасит свет. Впрочем, численность носителей языка продолжает падать. Количество тех, кто пишет на идиш, включая журналистов, думаю, не больше сотни во всем мире…»