Время орка - [25]

Первый беглый осмотр не принёс ответа. На теле великана были и другие свежие ранения, которые, несмотря на его плачевное состояние, уже умудрились затянуться, образовав выпуклые рубцы.

— Он чем-то болел?

— Ургаш никогда не болеет, — заверил Ушан, покачав головой. — Никогда.

— Наконечник остался внутри?

— Я протолкнул стрелу, как и остальные, — ответил Ушан, и в его голосе послышалось раздражение. — Она вышла с другой стороны. Внутри ничего не должно быть.

Локвуд понял, что задел старика. Пускай он и был слепым орком, но во врачевании, похоже, кое-что понимал.

В чём же было дело? Заражение крови? Яд? Всем было известно, сколь живучи орки. Локвуд судорожно вспоминал труды королевского вивария о сравнительной анатомии, которые ему доводилось читать много лет назад. Не похоже, чтобы инфекция могла просто свалить орка, а особенно такое чудовище, как Ургаш. На его массивном теле виднелись куда более страшные шрамы.

Неожиданная догадка посетила Локвуда при более детальном осмотре раны.

— Покажите мне стрелу.

Ушан отошёл к противоположной стене и скрылся в тенях, рождаемых дрожащим огнём костра. Вскоре слепой орк вернулся, сжимая в руках два наконечника с обломанными древками.

— Не помню, какая из них, — пожал плечами Ушан, подавая остатки стрел Локвуду.

Первый наконечник был совершенно обычным и не заинтересовал ключника, но второй… Он взял его в руки, как ядовитую змею. Чуть вогнутая кромка и мелкие символы, украшавшие наконечник, не оставляли никаких сомнений. Всего один раз в жизни Локвуд видел нечто подобное.

— Сантарская блуждающая стрела, — сказал он с содроганием.

Вид этого небольшого кусочка металла рождал в нём неожиданно тревожные мысли.

— Вскипятите воды, — сказал Локвуд твёрдым, не терпящим возражений голосом. — Мне нужен острый нож, полотно, свечи и травы. Все, что есть.

Отчаянно роясь в памяти, он надеялся, что ему хватит знаний и опыта, чтобы осуществить задуманное. Локвуд посмотрел на свои старые трясущиеся руки и попытался унять дрожь. Слишком многое сейчас зависело от них.

Пока Ушан занимался приготовлениями, ключник подозвал Оша, который за всё время осмотра не проронил ни слова, но внимательно наблюдал за происходящим.

— Мы вдвоём справимся здесь, — сказал старик, — проследи, чтобы нас не тревожили.

Орк коротко кивнул и собрался уходить, но Локвуд жестом задержал его.

— Я тебя попрошу, Ош. — Его лицо выглядело озабоченным и бледным. — Ступай к Адаму, побудь с ним, пока я не закончу.

Локвуду нелегко было сказать это. Кто бы мог подумать, что он будет просить какого-то орка присмотреть за своим драгоценным воспитанником! Глаза старика вновь упали на злосчастный наконечник.

— Братство… — прошептал он так, что даже Ушан не услышал этого. — Среди них был кто-то из братства. Так далеко на Севере…

Глава восьмая. У костра

Бумага сия есть предостережение для всякого, от вельможи до крайнего крестьянина. Уличённые в сношениях с племенами нелюдей, будь то сговор, торговля или иная помощь, познают вес перчатки закона как вредители государства и короны.

Листовка карательного отряда

Ош шёл через скальный лагерь, стараясь не смотреть по сторонам. Большинство его сородичей всё ещё не спали, и он становился невольным свидетелем их нехитрого быта.

Не так чтобы он избегал их или они испытывали к нему сильную неприязнь, но в последнее время Оша одолевало странное и неприятное чувство, которое он всё ещё пытался осознать. Смесь стыда, гнева, жалости, боли и разочарования. Оно точило его изнутри.

Нет, он не считал себя особенным или исключительным. Просто раньше Ош почему-то не замечал окружающего орков убожества. Не видел, как сородичи копошатся в грязи и невежестве, как они выживают. Да, многие из них были подлыми, глупыми, злобными и жестокими созданиями, но они были его племенем, его народом. Народом, для которого он хотел что-то сделать.

А ещё Ош думал о людях. Он уже многое успел узнать от своих пленников, но это были лишь поверхностные знания. Люди были сильны. В сознании Оша орки тоже были такими, однако сила людей была иной. Люди обрабатывали железо, возделывали землю и создавали механизмы. Как правило, терпеливые и упорные, они постепенно одерживали верх над орками — вспыльчивыми, неуживчивыми и дикими. Лёд и огонь. Им никогда не ужиться вместе.

«Если ничего не изменится, рано или поздно они перебьют нас, — подумал Ош с какой-то мрачной уверенностью. — Просто перебьют нас всех». Откуда пришли эти мысли? Он не мог понять. Что-то изменилось, словно постепенно прорастало внутри, пуская корни. Он знал, что уже никогда не сможет стать прежним. Казалось, прошла целая вечность, целая жизнь…

Когда орк вошёл, Адам быстро поднял на него глаза, но столь же стремительно опустил их, вновь уставившись в пожирающий древесину огонь. Орк догадался, что юноша ожидал увидеть своего старого наставника.

— Он занят Ургашем, — словно оправдываясь, сказал Ош и устало присел к костру напротив маленького человека. — Просил, чтобы я побыл здесь.

Ему нравился Адам. Во всяком случае, настолько, насколько орку может нравиться человек. В нём чувствовалась сила. Не та неистовая сила, что клокотала в Ургаше или Зоре, но всё же… Молодая и упрямая стойкость ростка дуба, который пускай и уступает другим травам в скорости роста и размерах, но всё же рано или поздно превращается в огромное и могучее древо, короля леса.