Время оборотней - [5]

Вряд ли бы он был так спокоен, если бы знал, какая неразбериха царила сейчас в кабине пилотов, мат и крики которых беспристрастно фиксировал «черный ящик».

Поняв, что грозовой фронт обойти не удается, командир экипажа запросил у диспетчера разрешение подняться на более высокий эшелон, причем уже в тот момент он сомневался в том, сможет ли подняться на такую высоту: «еще хрен наберем его» – сказал он диспетчеру, тем не менее начал набор высоты при запредельном угле атаки.

Когда командир корабля доложил диспетчеру, что борт занял затребованный эшелон, второй пилот заметил, что самолет снижается.

– Куда снижаемся?! Ставь номинал! – закричал командир.

– Есть номинал, – ответил ему бортинженер, однако турбинам явно не хватало мощности – из-за нехватки кислорода начался «помпаж»[5] двигателей и «боинг» сорвался в плоский штопор, но экипаж пока не замечал, что их самолет падал, как осенний лист, хвостом вниз, вращаясь вокруг своей оси.

В лобовое стекло бил град, и многотонный лайнер болтало, как былинку. При ослепительном блеске молний пилоты видели лишь бушующие в середине грозовой тучи воздушные потоки – огромные, как водопады, они с головокружительной быстротой то низвергались вниз, то устремлялись вверх. Все вокруг словно закипело. Воздушный корабль то подбрасывало на сотни метров вверх, то швыряло вниз.

– Ну ни хрена себе шарашит, – с трудом удерживая штурвал, проворчал командир.

– Мама не горюй… – покачал головой второй пилот.

– Еще и град, в бога душу его мать… – в сердцах выругался командир. – Васек, – обратился он к штурману, – в сторону от этой долбаной грозы можно отойти?

– Нет, – ответил помрачневший штурман.

– Передайте, что мы снижаемся и у нас сильная болтанка, черт бы ее побрал… – сказал командир.

Второй пилот сообщил диспетчеру, что они снижаются, и в это время в кабине опять пропищал сигнализатор запредельного угла атаки, который срабатывал, когда самолет слишком сильно задирал нос.

– Спокойно, – сказал экипажу командир. – За кренами смотрите.

– Номинал, – ответил ему второй пилот.

– Блин, генераторы вылетают, – сообщил бортинженер. – Помпаж. Снижаемся. Командир, помпаж!

– Скорости смотрите, скорости! – выкрикнул командир.

– Ну, упала чуток, – отозвался штурман.

– Да нет, нормально, – возразил второй пилот.

– На себя тяни, на себя, – сказал ему командир. – Штурман, твою мать, какой курс?

– Мы только кружимся, – обескураженно ответил тот.

– Снижаемся… Снижаемся… Кажется, это плоский штопор, – запаниковал второй пилот. – Что делать, командир?!

– Высота какая? Какая высота?! – спросил командир.

– Высота 3000, Вань, 3000! – ответил ему штурман.

– Ё-моё! – воскликнул командир.

– Падаем! – закричал бортинженер.

– Боже мой… – вымолвил побелевший как мел второй пилот.

– Не паникуй, Андрюха! А ну давай от себя! – приказал второму пилоту командир.

– Так мы ж и так падаем? – недоуменно переспросил тот.

– Твою мать, я же ясно сказал: от себя! – заорал командир. – Только так мы можем набрать нужную скорость и выйти из штопора! Ты меня понял, блин?!

– Понял, командир. Даю от себя… «Боинг» клюнул вниз и вошел в крутое пике. И пассажиры, и стюардессы решили, что это уже все, конец…

– Леша, неужели мы сейчас все погибнем? – судорожно вцепившись в него, спросила Инна.

– Нет. Этого не может быть, потому что этого быть не может, – погладив ее волосы, как можно спокойнее ответил Алексей, и он действительно твердо верил в то, что ничего страшного с ними не случится.

После того, что ему удалось живым вернуться с Эвереста, не получив даже обморожений, просто невозможно было поверить в то, что они разобьются на этом пикирующем «боинге».

В кабине же пилотов напряжение достигло апогея.

– А теперь давай на себя, на себя, на себя! Андрюха, тяни на себя! На себя, Андрюха!!! – истошно кричал командир второму пилоту, с ужасом наблюдая, как неотвратимо стремительно к ним приближается земля…

Две тысячи метров – выйти из пике не удается, тысяча семьсот… тысяча пятьсот… тысяча двести… девятьсот метров… семьсот… и только когда до земли оставалось чуть более четырехсот метров, нос самолета начал подниматься и на трехстах метрах пикирование перешло в горизонтальный полет.

– Теперь взлетный! – смахнув со лба пот, скомандовал командир.

– Есть взлетный! – живо откликнулся бортинженер.

Задрожав всем корпусом, «боинг» на взлетном режиме вырвался из сплошной стены ливня на голубой простор ясного, безоблачного неба, и тут же кабина и весь салон самолета озарились солнцем. Никогда еще Инна, да и остальные пассажиры, так не радовались солнцу, как сейчас. Набрав крейсерскую скорость, самолет поднялся на заданный диспетчером эшелон. Старшая стюардесса, как ни в чем не бывало, поведала пассажирам о температуре за бортом и в Москве, прибытие в которую ожидалось через пятьдесят минут.

– Ну, и что это было? – придя в себя, спросила Инна у Алексея.

– Высший пилотаж, – ответил тот. – О, у меня есть по этому поводу анекдот.

– После того как мы чуть не разбились, ты еще способен травить анекдоты? – поразилась его самообладанию Инна.

– Чуть не считается, – отмахнулся он. – Короче, слушай анекдот: один летчик-истребитель перешел в гражданскую авиацию. Однажды пилотирует он Ту-154, вдруг видит – рядом какой-то самолет пристроился. Ну, он вводит «тушку» в крутой вираж, делает полубочку, идет в штопор, выводит у земли самолет из пике и свечкой взлетает вверх. «Ушел», – облегченно думает он. Тут в кабину на карачках вползает стюардесса: «Командир, если после этого вы собираетесь заняться ковровым бомбометанием, то у пассажиров накопилось довольно много того, что можно использовать в качестве бомб…»