Время мертвых - [10]

— Михаил, — протянул руку мужчина.

Я вежливо привстал, ответил на рукопожатие. Ладошка у работника была мягкой, и сам он зримо напоминал Колобка. Улыбался как-то застенчиво, но в глазах поблескивали ум и сообразительность.

— Не архангел, — вздохнул Якушин, — только учится. Как в песне: сделать хотел грозу, а получил… несколько оплошностей в работе. Надеюсь, впредь он такого не допустит.

— Сергей Борисович, я же объяснял… — упитанные щеки молодого человека заалели, он сглотнул. — Я все понял, Сергей Борисович, больше такого не повторится.

— Заберите эти бумаги. — Якушин захлопнул папку и отдал сотруднику. — И впредь старайтесь не беспокоить по мелочам. Незначительные организационные вопросы вы в состоянии решить самостоятельно. Вам доверена ответственная руководящая должность. Ступайте, Михаил. Когда потребуетесь — пригласим.

Молодой человек, неслышно ступая, удалился, плотно прикрыл дверь. Образовалась Лариса с подносом, расставила чашки, пристроила на столе коробочку с конфетами и тоже испарилась.

— Есть мнение, что нам пора расширять штат, — нарушил молчание Сергей Борисович. — Порой хватаешься за голову, работать некому, впору самому решать проблемы с сантехникой и электрикой, встречать посетителей, водить их по залам, все показывать. Или привлекать вот этого парня, — кивнул он на дверь, — или ту же Незнанскую из Москвы — все равно болтается по музею без всякой общественной пользы. Трое на больничном: у Шмаковой ангина посреди лета, у Войнович синдром раздраженного кишечника, Зелинская Анфиса Павловна тоже до сих пор не выздоровела, вы прекрасно помните, почему. Морозова Галина — на восьмом месяце…

— Беременность — это болезнь? — на всякий случай уточнил я.

— Что? — не понял Якушин. — Ой, да ладно вам…

Пока он отвечал на смс-сообщение, я выпил свой кофе и стал страдать из-за невозможности закурить.

— Я слышал, вы с Варварой Ильиничной собираетесь в отпуск? — мягко спросил Якушин. Я напрягся.

— От кого вы слышали?

— От Варвары Ильиничны. — Якушин улыбнулся, сумрачное лицо его ненадолго осветилось. — Но пока не решили, куда именно. Впрочем, это не важно, лишь бы подальше, и чтобы поездка не была связана с раскопками и саркофагами. Шучу, Никита Андреевич, ни в коем случае не собираюсь посягать на ваши планы, просто прошу проделать перед отпуском небольшую работу. Пока еще не знаю, с чем это связано и связано ли вообще.

Как это знакомо! Сначала включается интуиция, терзают сомнения, переходящие в подозрения, и лишь потом происходят реальные неприятности. Иронизировать бесполезно — ошибочных выводов на моей памяти Сергей Борисович еще не делал.

— Я готов выполнить любую работу, — сказал я, — располагайте мной, как считаете нужным, — и добавил в качестве юмора: — Но только не раскопки и саркофаги…

— Спасибо, Никита Андреевич.

— Ага, готов он выполнить любую работу, — сварливо бросила Варвара. — Он гениальный сыщик, ему помощь не нужна.

— Тогда давайте уверенно смотреть в светлое будущее, — сухо улыбнулся Якушин.

«Будущее не может быть светлым, — мрачно подумал я, — потому что именно в будущем мы склеим ласты».

— Тучи сгущаются, Сергей Борисович?

— Но вихри враждебные пока не веют, — поддержал он шутку. — Варвара Ильинична не даст соврать — начинает происходить что-то странное. Вы ведь тоже чувствуете, Варвара Ильинична? Можете не отвечать, поберегите энергию слов. Все недавно поступившие экспонаты прошли проверку — они вне подозрения. Небольшие неприятности с «закадычными и заклятыми партнерами» из других регионов имеют место, но это другая история. За шлагбаумом, там, где улица Шоссейная обрывается тупиком, несколько дней стоит машина — черный «Шевроле-Камаро», кузов купе, год производства, по уверению наших охранников, примерно 2003–2004-й. Машина мощная, порядка 300 «лошадей», можно сказать, спортивная.

— Ерунда, — буркнул я. — Красная цена в базарный день — 400 тысяч. Машинка неплохая, соглашусь, можно сказать, легенда на колесах, но на фоне того, что ездит по нашим дорогам, особенно ближе к центру — вообще не впечатляет. И с годом выпуска ваши охранники ошиблись. Производство «Камаро» закрыли в 2002 году. Заново открыли только в 2009-м, полностью сменив технологию и внешний вид автомобиля. Машина, уверен, еще из старых.

— Поправка принимается, — кивнул Якушин. — На фоне новомодных джипов и прочих чудес автопрома эта штука в глаза не бросается. Повторяю, она стоит за шлагбаумом уже несколько дней. Иногда уезжает, потом опять появляется и тихо присутствует среди прочих машин. В салоне двое мужчин. Регион — 96-й, это Урал, что ни о чем не говорит, нынче при покупке можно не переоформлять регистрационные знаки. Мужчины средних лет, нормально одеты, делают вид, что их вовсе не интересует то, что происходит за шлагбаумом.

— А что происходит за шлагбаумом? — перебил я. — Разве возбраняется въехать внутрь, посетить крематорий, музей, побродить по Парку Памяти? Для этого не надо представляться, показывать документы, сообщать цель визита.

— Ох, любите вы перебивать, Никита Андреевич, — вздохнул Якушин. — Излагаю по порядку. Возможно, из этой компании кто-то и посещает наши угодья, но делает это на других машинах или даже пешком, нам сие неизвестно. Что касается «Камаро» и его экипажа, то они часто стоят напротив выезда. Иногда мужчины выходят, прогуливаются, курят, общаются по телефону. Там много людей, много машин, и, возможно, они считают, что остаются незамеченными.