Время мечтать [повесть и рассказы] - [21]

— Да ну и подыхайте тут все!!!

Клоп обречённо взвыл и бросился бежать вдоль стены, стараясь убраться как можно дальше от ужасных, чавкающих ударов, падающих со стен тел, которые, даже умирая, продолжали душить друг друга, от оглушающих криков обезумевших в битве людей. Петляя словно заяц и чудом не получив булыжниками по голове, он добрался до дальней стены, где пока ещё было тихо. На угловой башне стоял часовой, но он внимательно следил за лесом и не заметил, как длинная, тощая тень переползла через частокол, прокатилась по склону и исчезла в густом кустарнике.

Вода, накопившаяся на листьях и не успевшая испариться под густым, растительным зонтом, обдала Клопа отвратительно холодным душем и несколько остудила его пыл. Он осторожно пробрался сквозь кусты, ужом прополз через высокую густую траву и оказался, наконец, в спасительной ложбинке, куда безошибочно вывел его инстинкт самосохранения. Сюда долетали звуки продолжавшегося боя и он, уже не таясь, бросился к близкой опушке леса. Он не думал сейчас ни о хищниках, ни о ночных опасностях этого мира. Главное сейчас было убежать от смерти, которая хозяйничала неподалёку прямо сейчас. Гибкие ветви безжалостно хлестали беглеца по лицу, ноги то и дело вязли в глубоком моховом одеяле, торчащие тут и там коряги старались переломать худые ноги. Уже очень скоро Клоп понял, что если не остановится, то его лёгкие просто разорвутся от столь долгого и непривычного напряжения. Запнувшись в очередной раз, он даже не попытался удержаться на ногах и обессилено рухнул лицом вниз, содрогаясь в неудержимых приступах кашля и мучительно выхаркивая годами копившуюся в организме подвальную пыль.

В этот неприглядный момент в его позвоночник, как раз между торчащими лопатками, упёрся, ощутимо острый, каменный наконечник доисторического копья.

Глава 4

Клоп уныло сидел на привязи возле столба, вкопанного посреди площадки, старательно утрамбованной множеством босых ног. Эта своеобразная площадь была диаметром около двадцати метров, а вокруг неё, в живописном беспорядке, громоздились шалаши различных размеров и совершенно немыслимых конструкций. Это и была стоянка племени, воины которого захватили в лесу беспомощного Клопа. Не ахти какой подвиг, но дикари были довольны. Неподалёку горел костёр, на котором женщины обугливали мясо — другим словом этот способ приготовления пищи назвать язык не поворачивался. Клопу оставалось лишь надеяться на то, что готовили там не человечину. Рядом с ним, на земле, расположились десятка два женщин, захваченных в разгромленной крепости; каждая была надёжно привязана к столбу волосяным подобием верёвки. Среди них Клоп выделялся словно ворона-блондинка, а они на него и вовсе не глядели.

Ближе к полуночи, когда развеселившийся костёр взвился едва ли не до верхушек деревьев, мужчины-победители устроили дикую пляску вокруг огня, то и дело бессвязно вскрикивая, устрашающе скалясь и нанося удары копьями воображаемому врагу. Клопу подумалось, что крепость в долине была для них истинным геморроем — иначе, с чего бы вдруг такая радость? Он с тревогой наблюдал за этим варварским действом, справедливо не ожидая от него ничего хорошего и силился угадать, какая роль отводилась ему на этом первобытном празднестве. Предположения появлялись одно гаже другого, и не было в этом ничего удивительного. Прошедший день принёс ему столько потрясений, что вонючий подвал казался сейчас раем на земле. Недосягаемой красивой мечтой.

Как же ловко смог уболтать его этот гад-Посланник! Он, видите ли, не протянет долго в этом мире, а потому посылает сюда других. А кто, спрашивается, долго здесь протянет, если аборигены чёртовы черепа крушат почём зря, а зверушки вокруг сожрать готовы не пережёвывая? Горестные мысли роились в голове привязанного к столбу Клопа. Единственный раз мелькнула здравая мысль и он с надеждой ухватился за набедренный карман, однако ножа там не оказалось. Клоп не помнил, в какой момент он лишился своего единственного оружия, да и неважно это было теперь. Мысли вернулись в мрачный, заколдованный круг.

Как-то совершенно неожиданно наступила тишина, которая напугала Клопа гораздо больше, нежели безумные пляски дикарей. Он сжался на земле, стараясь занимать как можно меньше места. Закончив ритуальный танец, дикари деловито направились к столбу, на ходу вытаскивая из за поясов каменные ножи. Представители этого племени были куда менее цивилизованны, нежели те, что не так давно приютили Клопа. Шкуры они использовали просто как накидки и набедренные повязки, а уж выделывать их они не умели совершенно, отчего за ними повсюду тянулся шлейф отвратительного, гнилостного запаха. Изредка они переговаривались вполне связными фразами, но этот вид общения был для них непривычен и в большинстве случаев они обходились просто жестами и восклицаниями. Язык дубины вообще был вне конкуренции. Сколько-нибудь хорошего оружия у них тоже не было: убогие подобия ножей и топоров из грубо обработанного камня. Лица, обильно поросшие густыми, жёсткими волосами, выглядели угрожающе, что не предвещало ничего утешительного. Они остановились в паре шагов от перепуганной стайки женщин и принялись внимательно их разглядывать. Решившись, наконец, один из них подошёл и с усилием перепилил верёвку. Ухватив выбранную женщину за длинные волосы, он потащил её к шалашам; не сопротивляясь, она покорно двигалась за ним, едва ли не на четвереньках. После этого и другие дикари, не затрачивая времени на разговоры, стали забирать женщин и утаскивать их в свои шалаши, обращаясь со своим приобретением столь же бесцеремонно. Вскоре возле столба осталась лишь одна женщина. Два воина тщательно осмотрели её со всех сторон, пинками заставив встать, пофыркали презрительно и один сильным толчком отправил пленницу обратно на землю. На Клопа, к его огромному облегчению, никто не посмотрел. Видимо, свобода в плане морали, в этом племени ещё не проклюнулась. Дождавшись, пока они останутся одни, Клоп дотронулся до плеча женщины. Она фыркнула, но не сделала попытки отодвинуться и это Клопа слегка приободрило.