Время любить - [47]

– Срубленные головы! – только и сказал он. – Как это гостеприимно!

Катрин вздрогнула, но мужество не покинуло ее. Западня, такая красивая и цветущая с виду, безусловно, была опасной, но она силой любви освободит из нее своего супруга.

– Пойдем туда! – только и сказала она.

Лохмотья, которые прикрывали их, были сняты Жоссом с трупов. Катрин тошнило от брезгливости, но под этим черным покрывалом она чувствовала себя в безопасности. В этой стране, законы которой не позволяли женщинам показывать лицо, было очень удобно скрываться от любопытных взглядов.

Устремив глаза на сады, над которыми высились стены Аль Хамры, Катрин, положившись на своих спутников, шла с бьющимся надеждой и тревогой сердцем.

Среди жестикулировавшей и горланившей толпы, пахшей жасмином и прогорклым растительным маслом, они прошли первую довольно ветхую городскую стену. Вторая стена, гораздо более высокая, за которой уже находился сам город, создавала фон живописного полотна для пестро одетой толпы. Огромные охапки мирта, базилика, эстрагона, лаврового листа наполнили благоуханием воздух по соседству с корзинами, полными оливок, лимонов, фисташек и каперсов, бурдюками из козьих шкур, полными топленого масла и меда… Этот город, в сердце которого проникла Катрин, выглядел словно огромный рог изобилия, из которого истекало благополучие.

– Какая сказочная страна! – прошептала Катрин в восхищении. – Столько богатств!..

– Лучше не говорить по-французски, – заметил Жосс. – Здесь этот язык не слишком распространен у мавров. Вот мы и на площади. У вас есть представление о том, где живет ваш друг врач?

– Он говорил мне, что живет прямо на берегу речки.

Она остановилась, глаза ее широко раскрылись от изумления. По узенькой улочке, вившейся между домами с белыми стенами без окон, продвигалось шествие, вооруженные палками глашатаи отталкивали с дороги бродячих торговцев, которые наполняли воздух выкриками и звоном колокольчиков, за глашатаями ехали всадники в белых бурнусах. Наконец, появились шесть темнокожих рабов, словно изваянных из черного дерева, с золочеными носилками на плечах. Когда носилки проплывали мимо Катрин, занавески из лазоревого муслина от порыва ветра раскрылись, и молодая женщина смогла увидеть, как, лежа на парчовых подушках, одетая в голубые одежды, тонкая и гибкая девушка, с длинными черными косами, в которые были вплетены золотые цехины, поспешно покрыла лицо одним из своих покрывал. Но Катрин успела заметить красоту этой девушки, ее гордый профиль и огромные черные глаза, драгоценности, которые украшали ее шею и грудь.

– Кто эта женщина? – спросила она сдавленным голосом, потому что у нее внезапно перехватило дыхание.

Не отвечая ей, Жосс усвоенным им плаксивым голосом спросил у водоноса, прижавшегося к стене рядом с ними, кто была женщина в носилках. Ответ сразил Катрин. Жоссу не пришлось переводить его, ибо, с тех пор как они пересекли Пиренеи, он обучал молодую женщину, как мог, арабскому языку. Она знала уже достаточно, чтобы следить за разговором, и теперь превосходно поняла то, что сказал водонос:

– Это драгоценная жемчужина Аль Хамры, принцесса Зобейда, сестра калифа!

Сестра калифа! Женщина, которая отобрала у нее Арно! Почему же так должно было случиться, что с первых ее шагов в мавританском городе она увидела свою соперницу? И какую соперницу!.. Разом рухнула вера Катрин, которую она пронесла по всему бесконечному пути от Пюи и которая привела ее в этот чужой город. Красота соперницы придала ее ревности страшную остроту, привкус горечи, и эта горечь наполнила ядом, отравила даже горячий утренний воздух. Катрин побрела дальше вдоль стены, камни которой обжигали как огонь. На нее сразу навалилась страшная усталость от долгой дороги и от шока, который она только что получила. Горькие слезы подкатывались к глазам… Арно для нее потерян! Как же теперь в это не верить после ослепительного видения из золота и лазури, которое только что проплыло перед ней? Сражение было заранее проиграно.

– Зачем мне теперь жить?.. – прошептала она. – Лучше умереть…

Это был только невнятный шепот, но Готье его расслышал. Пока Жосс расспрашивал о дороге бродячего торговца, который предлагал «миндаль и сочные гранаты», Готье встал перед поникшей молодой женщиной, грубо встряхнул ее за плечо.

– Ну и что? Что изменилось? Почему это вы хотите умереть?.. Только потому что увидели эту женщину? Разве не ее вы хотите победить?

– Победить! – воскликнула Катрин с горечью. – Победить, какими средствами? Даже бороться не стоит! Я была безумицей, надеясь, что смогу его отвоевать! Ты же ее видел, эту принцессу неверных? Фортюна был прав. Она прекраснее дня, и у меня нет ни одного шанса против нее.

– Ни одного шанса? Почему же?

– Вспомни это ослепительное видение! И посмотри на меня.

Он удержал ее от рокового жеста, который мог погубить их всех, когда она хотела сорвать с себя это грязное черное покрывало, под которым она задыхалась, открыть лицо и светлые волосы.

– Опомнитесь! На нас уже смотрят!.. Ваша несдержанность погубит всех нас.

Усилием воли Катрин заставила себя успокоиться. Готье сказал единственную вещь, которая могла ей помочь: он напомнил ей, что ее поведение всех ставило под угрозу гибели.