Время Красной Струны - [22]

— Итак, — я принялся загибать пальцы, — исключительно серый флаг, подкова, небоскрёб… Что там у нас дальше?

— Закорючка какая-то, — подсказала Инна.

— Закорючка, — сердито повторил я. — Сам знаю. Кто бы ещё объяснил, что это за закорючка.

Инна только вздохнула. Она не знала.

— Похоже на флаг, — предположил я. — Странно, конечно, что флаг в флаге, да и буквы «Ф» там никак не планировалось. Ладно, давай следующую.

— Тоннель, — торопливо напомнила Говоровская.

Да, вот где сквозила явная буква «Т». Тоннель, сложенный из серых плит, а в него уходил состав. Из трубы паровоза к земле струился дымок. Да, именно к земле, поскольку и туннель, и поезд были перевёрнутыми вверх ногами. На линейке я долго гадал, не подвесила ли Электричка флаг не той стороной. Но когда неугомонный Патокин осмелился во всеуслышанье высказать замечание на ту же тему, директриса только злобно зыркнула в его сторону, и все комментарии мигом прекратились.

На тринадцатом флаге чернела сеть, какой ловят рыбу. Сходство с рыбалкой придавал и фон — мерцающая зеленоватая гладь с белыми разводами, словно пенными гребнями.

Четырнадцатый словно содрали с нашего изолятора. Только на красном кресте восседал крылатый мужик в белых одеяниях. И странный флаг реял не над изолятором, а под потолком клуба. Каким бы высоким не казался флагшток, а пробить клубную крышу ему не удалось.

Пятнадцатый, как ни странно являл собой точную копию восьмого. Серая гладь без всякого рисунка. Я даже удивился, что флаги могут походить друг на друга.

Вот и всё, ребята! Только кто бы ещё объяснил, что за слово получалось при сложении первых букв, что мы вычислили.

— ССНФТСКС, — запинаясь, озвучил я.

— СПНФТСАС, — тут же подхватила Говоровская.

— Какая ещё «П»? — заспорил я. — Откуда ты взяла эту «П».

— Подкова, — робко подтвердила своё решение Говоровская.

— О-о-о! — застонал я. — Смотри сама, подкова опрокинута и напоминает букву «С». Так?

— Ну, — неохотно согласилась Инна.

Я чувствовал, что её не убедил, поэтому прибегнул к приёму, в который и сам не очень-то верил.

— А зелёный фон, — добавил я, стремясь придать голосу торжествующие нотки. Несомненно, это трава. А если её скосить, то получается сено. Вот так.

— Тогда третья с конца буква вовсе не «С», а «Л» или «П».

— Это ещё почему?

— Если следовать твоей логике, то фон знамени — это море. А море, как известно, состоит из воды. Если воду заморозить, получается лёд, а если нагреть, то она превратится в пар.

Крыть было нечем, и я начал оспаривать предпоследнюю букву.

— Тогда где ты взяла «А»? — ехидно спросил я. — На флаге явный крест, и в нём нет никакой буквы «А».

— А на кресте сидит Ангел, вот, — со значением сказала Говоровская. — И вообще, что это за слово, в котором нет ни единой гласной буквы.

Тут мне совсем не захотелось спорить. В самом деле, хотел прочитать «струна», а получилась абракадабра. И буква «А» весьма пригодилась бы. Вот только, мешались две лишние буквы. И тогда я решил прибегнуть к ещё более последовательному способу решения неполучающихся задач.

— Жди меня здесь, — возвестил я. — Сбегаю к четвёртому отряду, спрошу у Элиньяк. Она умная, и флажки эти как семечки расщёлкает.

— Я с тобой, — предложила Инна.

— Ни в коем случае! — сделал я страшные глаза. — А если Электричка заявится сюда, чтобы разыскать меня. Тогда ты должна будешь отвлекать её до моего возвращения.

Инна уставилась в землю и ничего не сказала. Вряд ли она поверила моему суматошному объяснению. Тем более, что и я в него не верил совсем. Ну вы-то понимаете, что мне просто хотелось пообщаться с Эрикой без посторонних свидетелей.

Говоровская осталась, а я, сломя голову, бросился через небольшой лесок к корпусу четвёртого отряда. От Эрики меня отделяло всего несколько минут. Правда, минуты эти внезапно превратились в часы, так как из леска я заметил Электричку, и мне тут же вздумалось за ней последить. По-пластунски я подполз к скамейке, где восседала директриса. Перед ней, словно провинившаяся школьница вытянулась молоденькая воспитательница седьмого отряда.

— До каких пор они будут носиться в тихий час? — строго выговаривала Электричка.

— А что мне с ними делать? — лепетала воспитатель. — Если я сторожу в одной палате, то другая спокойненько вылезает в окна и бегает, где хочет. А Зубарев самый у них отъявленный заводила. Делайте, что хотите, а справиться с ними я не могу.

— Между тем, это не так уж сложно, — холодно процедила Электричка. — Как я поняла, Зубареву в первую очередь не хочется валяться в постели. Так разрешите ему не валяться. Назначьте его ответственным по палате за порядок и разрешите не ложиться в тихий час. Головой ручаюсь, после этого все будут лежать тихо.

— А что делать со второй палатой? — робко уточнила воспитатель.

— Ну, Леночка, всё делается по тому же алгоритму. Я думаю, что и во второй палате найдётся кто-нибудь, способный заставить детей соблюдать порядок.

— Заставить?

— Именно заставить, — жёстко подтвердила Электричка. — Заставить делать то, что неспособны вы. Вам, ведь, Леночка, надо будет отчитываться о практике? Так неужели вы ещё не уяснили, что я даю вам прекрасную тему для отчёта. Установление дружеских отношений с коллективом. Поиск неформальных лидеров. Использование внутренних возможностей для обеспечения порядка и дисциплины. Только не надо дистанциировать Зубарева от других детей. Напишите, что дали ему в помощь его же дружков, которым тоже разрешили ходить по отряду в тихий час. Напишите, что с обязанностями они справлялись и даже уставали. Уставали настолько, что и сами ложились в кровать, чтобы поспать полчасика.