Время кобольда - [12]
— Селёдка костлявая, бесстыжая! — завистливо сказала Натаха.
— Раздевайся, зарко! — Сэкиль скрутила рубашку в плотный компактный валик и убрала в сумку.
— Потерплю! — упрямо ответила Натаха, утирая закатанным мокрым рукавом красное потное лицо.
— Ну и дура! — фыркнула азиатка.
— Сама ты дура…
— Хватит, — остановил их я, — пойдёмте уже.
Вскоре вышли к развилке — коридоры направо и налево, трубы, ветвясь врезками и плодонося вентилями, разбежались по сторонам, как древесная крона. Сгоны кое-где сифонят паром, температура поднялась до едва переносимой. Ощущение, что мои яйца скоро будут вкрутую.
— Куда, Кэп? — Натаха тяжело сопит, но держится, даже рубашку не сняла.
Комплексует рядом с Сэкиль. Как будто без одежды сравнение станет слишком наглядным. А та и рада, как специально дразнится. Идёт рядом, светя фонариком и иногда касаясь меня бедром. Дверь, заклиненная вставленным снаружи в ручку газовым ключом. Натаха его вытащила и хозяйственно прибрала в чемоданчик.
За дверью пахнущий влажной горячей пылью душный тёмный чуланчик. Я не сразу понял, что тут кто-то есть, — такая она чёрная. Чёрная, как калоша, мокрая, по пояс голая и почти неживая. Кто-то примотал её цепью к трубе и оставил умирать от жары и жажды.
— Да чтоб тебя! — удивилась Натаха. — Экая сажа!
Негритянка открыла дикие глаза, оскалила белоснежные зубы и задёргалась в безнадёжной попытке порвать цепь.
— Да не сепети, дай глянуть… Погодь, хорошо прикрутили, только пилить. Да не дёргайся ты, попей лучше! Сека, дай ей компоту, — Натаха раздаёт распоряжения, примериваясь ножовкой.
Я подумал, что, может быть, её не просто так прикрутили, но ничего не сказал. Наша корпулентная мадам в порывах помощи ближнему неостановима, как вытатуированный на её левом бицепсе слоник. Да и что нам делать? Бросить чёрную бабу тут? Как-то не по-человечески. Лучше я её пристрелю, если что. По сравнению с тем, чтобы сдохнуть у раскалённой трубы, уже сойдёт за гуманизм.
— Вы… кто, блядь… — надо же, чисто по-русски. Тут все более или менее изъясняются на языке осин. Кроме тех, кто принципиально не хочет.
— Просто прохожие, — ответил я уклончиво. — Если тебя отвязать, ты кусаться не будешь?
— Я — нет. Но есть те, кто будут.
— Ну, вот когда будут, тогда и посмотрим.
— Готово, — с удовольствием сказала Натаха, сматывая цепь и запихивая её в чемоданчик. Бездонный он, что ли?
— Сто мы будем дерать дарьсе? — спросила Сэкиль. — Мы есё не всё осмотрери.
— Бежать… Будете… Быстро… — выдохнула негритянка.
— От кого?
— От тех, кто вас изнасилует, убьёт, снова изнасилует и съест. Если догонят.
— Какая приятная перспектива, — вздохнул я. — И где же эти милые люди?
— Скоро придут, чтобы сделать это со мной.
— Думаю, не надо их здать! — сказала нервно азиатка. — Я не рюбрю, когда меня насируют. Надо уходить.
Она достала из сумки и надела рубашку. Видимо, одетой чувствовала себя более защищённой от насилия. Поколебавшись, вытащила запасную футболку и дала негритянке.
— Что делаем, Кэп? — спросила Натаха.
Интересно, конечно, что за нечисть тут водится, но чернявую мадам надо буквально на себе тащить, не чувствую я боеготовности вверенного мне подразделения.
— Уходим, — решился я. — Натаха, тащи эту немочь, Сэкиль, выводи их отсюда, я прикрываю. Пошли.
Натаха молча обхватила негритянку за талию — та только сдавленно пискнула — и взвалила на плечо, как мешок. Сэкиль быстрым шагом двинулась впереди с фонариком, я пошёл замыкающим, оглядываясь в темноту сзади. Поэтому именно я увидел мелькание света среди переплетения труб.
— Давайте быстрее! Девочки, ускорились!
За нами бегут люди с тусклыми чадящими факелами, переплетаясь тёмными силуэтами с мечущимися тенями. Выглядит неприятно. С такой целеустремленностью они вряд ли просто хотят поздороваться. Бегут быстро, молча, сопя и топоча. Факелы трещат во влажном горячем воздухе.
Я достал из кобуры пистолет и, поколебавшись, выстрелил вверх. Дал, так сказать, предупредительный. Всё-таки у нас только слова негритянки, которую мы видим первый раз в жизни. Предупреждение вышло на славу — пуля, отрикошетив от потолка, пробила трубу на стене, и оттуда ударила струя пара, в которую как раз и вбежали с разгона преследователи. Чёрт, стрелять на поражение вышло бы более гуманно. Дикий вопль боли дал понять, что мы с ними точно не подружимся.
Да не очень-то и хотелось.
Натаха, свалив на меня костлявую негритянку, обмотала решётку трофейной цепью и защёлкнула замок. Мы некоторое время стояли, пытаясь отдышаться, и смотрели на подпертую столом деревянную дверь тамбура. Никто в неё не ломится, преследователи то ли напуганы выстрелом, то ли пострадали от ожогов. Прохладный сухой воздух на лестничной площадке кажется необычайно приятным.
— Выход был познавательным, но малопродуктивным, — подвёл я итог. — Всей прибыли — одна сильно загорелая мадам.
— Не уверена, что она стоит потраченного патрона, — недовольно пробормотала Натаха.
Тут я с ней солидарен, пополнить боезапас негде. И всё же, что-то подсказывает, что избежать близкой встречи с факелоносцами было верным решением.
— Обидно, что мы не смогри посмотреть этаз… — вздохнула Сэкиль.
