Время изоляции, 1951–2000 гг. - [95]

А как Токарева пишет! Я специально подобрал наиболее наглядный фрагмент из её прозы. Это об очень горестных вещах, об очень тяжёлых, но это, во-первых, смешно, а во-вторых, если это больно, то это не педалируется. Одного абзаца Токаревой всегда достаточно, чтобы понять, но как это сделано – вот это уже задача для серьёзного филолога.

Оксане было тогда девять лет. Оксана – это дочь главного героя от нелюбимой жены. Её отправили на лето в лагерь. У неё развился синдром «отрыва от дома». Она тосковала, мало ела, много плакала, но девать её было некуда. Приходилось часто навещать.

Однажды Корольков приехал в будний день. Дежурная у ворот девочка спросила:

– Вы Оксанин папа?

Он удивился:

– А откуда ты знаешь?

– А вы похожи, – сказала девочка и побежала за Оксаной, крича на ходу: – Королькова! К тебе приехали!

Появилась Оксана. Подошла довольно сдержанно, хотя вся светилась изнутри. Корольков смотрел, как она подходила, и видел, что дочь похожа на жену, но это не мешало ему любить её.

– Ну как ты тут? – спросил он.

– Ничего. Только ласки не хватает.

Он увёл её в лес, достал из портфеля ранние помидоры, первые абрикосы. Стал ласкать свою дочь – на неделю вперёд, чтобы ласки хватило на неделю. Он целовал каждый её пальчик по очереди, гладил серенькие пёрышки волос. А она спокойно пережидала, не ценя и не обесценивая. Для неё отцовская любовь была привычным состоянием, как земля под ногами и небо над головой.

Потом она рассказала лагерные новости: вчера были выборы в совет дружины.

– А тебя выбрали куда-нибудь? – спросил Корольков.

– Выбрали. Но я отказалась, – с достоинством ответила Оксана.

– А кем?

– Санитаркой. Ноги перед сном проверять.

Корольков отметил про себя, что в коллективе его дочь – не лидер. Наследственный рядовой муравей.

– А танцы у вас есть?

– Конечно, я хожу, – похвастала Оксана.

– А мальчики тебя приглашают?

– Приглашают. Валерик.

По футбольному полю бегали мальчишки. Гоняли мяч.

– А здесь он есть? – спросил Корольков, кивая на поле.

– Нет. Он от физкультуры освобождён.

«Инвалид какой-то, – отметил про себя Корольков. – Тоже не лидер».

Вот понимаете, здесь в двух абзацах, по сути дела, – вся Токарева. С одной стороны, это некрасивая девочка, похожая на некрасивую, нелюбимую жену. В одном словосочетании здесь – «серые пёрышки волос» – всё понятно. «Ласки не хватает», «целует каждый пальчик». Бытовая деталь, чётко узнаваемые ранние помидоры и ранние абрикосы – советский дефицит.

И то, что она не лидер, и влюблён в неё не лидер, и сам Корольков чувствует про себя, что он не лидер, не хозяин своей судьбы. Три несчастных чмошника, которые пытаются своей убогой лаской обогреть друг друга. Но вот это я всё пересказываю, а ведь на самом деле это всё у неё в крошечном пространстве. Конечно, Токарева – прямая ученица Чехова, потому что именно у Чехова явлен абсурд повседневности. Все эти маленькие люди, которых, в общем, и не очень жалко. Но всё-таки Токарева женщина и не врач, а музыкант, поэтому у неё эта жалость поверх такой слегка брезгливой ноты всегда присутствует. И мы вместе с ней сострадаем бесконечно.

История же про «Ничего особенного» – в ней действительно ничего особенного. Маргарита Полуднева – счастливый человек. Однажды, желая обратить на себя её внимание, одиннадцатилетний сосед выбросил из окна металлический утюг. Утюг упал в одиннадцати сантиметрах от Маргариты Полудневой. Она посмотрела на него: «Это ты?» – «Это я». Но она ругаться не стала. Почему? Зачем же ругаться на то, чего не было. Вот если бы он попал, тогда стоило бы! А так обошлось. И у этой счастливой женщины действительно постоянно какие-то удачи в жизни. Она очень рано осиротела, в тринадцать лет, но как-то вырастили её родственники. Она влюбилась в обрусевшего грузина Гочу, который женат, но к ней приходит. В общем, она понимает, что он её не любит, он всегда с таким скучающим видом приходит. И она чувствует себя матерью, которая насильственно кормит ребёнка кашей, а он отворачивается и каша кляксой растекается по ней. Обратите внимание, как всегда у Токаревой точен чисто физический жест, метафора. Ну а потом она с этим Гочей поехала на машине друзей на юг. На кольцевой они попали в аварию, неплотно прикрытая дверь спасла жизнь Маргарите, потому что все в машине расплющились, а она вылетела через дверь. И дальше там тоже замечательная физиологическая метафора: «Когда у человека вырезают селезёнку, то кроветворную функцию берёт на себя спинной мозг».И жизнь героинь Токаревой – это такая история, когда один орган отказал, а его функции взял на себя другой. Мужчина отказал, но нашлось что-то другое. Это постоянная история взаимозаменяемостей. Жизнь героинь Токаревой – это постоянный тришкин кафтан: здесь подлатали, здесь подлатали, ну и как-то всё это держится, кое-как, ничего особенного.

После аварии Маргарита попала в больницу. Во время операции что-то не то ей перерезали и чудом её зашили. И врач стал её выхаживать, и, пока выхаживал, он в неё влюбился, этот Корольков с его нежно пахнущей бородой, в которой, как пишет автор, горит каждый волосок. И вот пока он её выхаживает, она успевает его полюбить, потому что её потребность любить огромна и начинает перекидываться на каждого встречного, у неё же только и осталось в жизни, что ребёнок от несчастливого первого брака. И вот в конце концов, когда женщину эту, Маргариту, молодую и, в общем, чуть живую, еле выжившую, выписывают и она возвращается к своей одинокой жизни, Корольков вдруг понимает, что без неё в его жизни образовалась огромная пустота. Что сделает с этим плохой писатель? Плохой писатель напишет, как Корольков после долгих колебаний сбежит к Марго, проведёт с ней ночь, поймёт, что там счастье, и на этом поставит точку. Вот дальше Токарева начинает медленно доворачивать винт. Пишется потрясающая сцена ухода Королькова из дома.