Время греха: Роман - [41]

Потом они ужинали в ресторане и беседовали. Никаких изменений в отношении к себе он не заметил. Но и особой радости тоже. Зато когда поднялись в номер, она осмотрелась вокруг, потом плюхнулась в кресло и тут прозвучала та фраза, которую он ожидал менее всего:

— Ну ладно, все замечательно, а ты денег-то привез?

Растерявшись и даже поперхнувшись, он машинально ответил:

— Да, конечно.

— Ну, так чего ты тянешь? Давай быстрей! — Она протянула руку по направлению к нему и, поторапливая, пошевелила пальцами. — Давай, давай!

Он достал из своей сумки заранее приготовленный пухлый конверт и протянул ей. Она выхватила, открыла со словами:

— О, мой сладкий, какой ты замечательный! — И, не обращая на него внимания, быстро просчитывала содержимое.

Иван молча смотрел и не мог ничего понять. Что это? Цинизм, расчетливость, продажа своего тела или еще что-нибудь? Он же непрерывно высылал ей деньги, он дал понять, что они не должны стоять между ними, он давал и будет их давать. Но! Разве с этого должна была начаться встреча? Что, кроме денег ее ничего больше не интересует в нем? Или он ей скучен? И она терпит его присутствие из-за них? Что происходит?

Мария что-то щебетала, о чем-то рассказывала — было видно, что ее настроение резко улучшилось. Он рассеянно поддакивал, переспрашивал иногда, но мысли были далеко. Когда было уже совсем поздно, она предложила по-быстрому лечь в постель, он опять машинально согласился, и вообще все делал на автомате. Потом отвлекся от своих мыслей и задался целью добиться, наконец, ее оргазма, несмотря на слабое сопротивление.

— Вот так уж я устроена! — Она поясняла и успокаивала. — Да ты не переживай!

— Как же без этого? — не понимал он. Любой нормальный мужчина, занимающийся даже простым сексом, безусловно, хочет увидеть, почувствовать женский оргазм. Это естественно, особенно, если ты любишь эту женщину. Значит, ей нравятся твои ласки, значит все, что ты делаешь ей приятно, и доставляют ей истинное наслаждение, венцом которого является оргазм.

— Да брось, ты. Это абсолютно не обязательно. Я люблю и просто потрахаться. Это ж здорово! — Все объяснения.

— Но ты же сказала, что «практически» никогда. Значит, все-таки было? — Не унимался он.

— Было! — Нехотя согласилась она. — Но очень давно. Я же тебе говорила, еще лет десять назад, когда я жила в Сингапуре.

— Ну, вот видишь, кому-то удалось, значит и мне повезет. Я не могу, чтобы любимая женщина не испытала со мной всего, что определено самой природой для любви. — Завершил он эту маленькую дискуссию по очень важному вопросу.

На этот раз он все-таки решился пойти до конца. Да и она завелась тоже, балансируя на самой вершине. Теперь отступать было некуда. Она стонала, извивалась и умоляла:

— Еще, еще немножко, сейчас, сейчас.

Изнемогая от недостижимости желанного, она просила остановиться и прекратить, но он не соглашался и, переведя дух, снова и снова устремлялся к цели.

Время куда-то отступило, но Цель была достигнута. В какой-то момент она вдруг застыла, ее тело оцепенело, она резко изогнулась и волна за волной начала содрогаться. Еще несколько секунд и она взмолилась — Все, все, все, отпусти, хватит, все… все. О… о.

Она лежала почти без чувств, еле слышно постанывая и постепенно затихая. Он лежал рядом, мокрый, как мышонок, и любовался своим творением.

Наконец, она медленно приоткрыла глаза, взглянула на него и тут же зажмурилась. Потом опять посмотрела и снова закрыла. Глубоко вздохнула, выдохнула и уже открыла их полностью.

— Как тебе это удалось? — Голос был тихий, чуть-чуть с хрипотцой.

— Просто. Просто потому, что я люблю тебя.

— Господи, я не испытывала этого так давно. Я имею в виду с мужчиной.

— Так это смотря с каким?

— Ты прав. Ты действительно чудо-любовник.

— Я не любовник. Я люблю тебя. Это разное.

— Да, да, я вижу. Ты действительно любишь меня.

— Люблю.

— Господи, сколько же времени тебе потребовалось?

— Не знаю. Может часа полтора. Да какая разница.

— Бедненький, устал.

— О чем ты говоришь? Я разве работал — я наслаждался.

— Правда? Ну, тогда давай ты теперь. Ты как хочешь?

— Мне все равно.

— Тогда давай сзади. — Она быстро перевернулась на живот и, подтянув коленки, выставила напоказ ягодицы.

Если честно, то ему не хотелось вот так, снова запросто переходить от одного действия к другому. Все это напоминало ему после тех предыдущих полутора часов нежности с его стороны, какое-то животное, не человеческое, спаривание. Но он послушно вошел в нее и постарался опять закончить все побыстрее. Она постанывала и двигалась бедрами навстречу его движениям. Почувствовав его финал, она тут же бодренько соскочила с кровати, исчезла в ванной на несколько минут.

Затем появилась, улеглась и, поудобнее устроившись на подушке, спросила:

— Ну, как? Тебе понравилось?

— Да… конечно.

— Правда? Ну ладно, тогда давай спать. — Переход был резкий и опять ему непонятный.

— Подожди. — Он пытался как-то возразить — Может, поболтаем?

— Ой, давай завтра. Я устала, спать хочу. — И тут же отвернувшись, стала засыпать.

Его мозг отказывался что-либо понимать. Как, женщина, не удовлетворенная столько лет в постели, и наконец-то получившая «это», моментально переходит от одного состояния в другое? Это больше свойственно мужчине. Даже не мужчине, а самцу, который быстро совершил то, что ему хотелось, и, потеряв интерес к своей половой партнерше, отворачивается, засыпает. То есть спарились и разбежались.