Время героев. Ч. 1 - [102]

. Задатки в тебе есть. Но в спецназ тебе дорога закрыта, хотя командовать им ты сможешь. Через двадцать лет и если повезет.

Конечно, неприятно. Но с другой стороны… это еще как посмотреть. Командир группы безопасности на авианосце — должность намного более серьезная, чем кажется. Авианосные соединения Русского Флота бороздят мировой океан и почти всегда оказываются ближе всего к месту очередного кризиса. А еще чаще — бывает, что они оказываются ближе всего к месту кризиса, о котором никто не знает и никогда не узнает. И команда безопасности на авианосце, специалисты по ближнему бою, по абордажному бою, по противодиверсионным мероприятиям — чаще всего и делает так, чтобы о кризисе никто и никогда не узнал.

Так что… смысл отказываться?

— Я согласен… Виктор Петрович.

— Согласен… — Медуза встал из-за стола, прошелся по кабинету — а ты знаешь хоть, на что соглашаешься?

— На обучение на североамериканских военных курсах, Виктор Петрович…

— На обучение… Так-то оно так, гардемарин. Но тут есть две загвоздки. Первое — североамериканцы никогда не признают, что мы хоть в чем-то лучше их. Такой это народ. Народ чемпионов. Народ лидеров. Это, кстати, не всегда хорошо. Но они будут пытаться сломать тебя, сломать любой ценой. В тот день, когда ты позвонишь в колокол — офицерский состав базы закатит вечеринку и выпьет за глупых русских, которые почему-то решили, что они смогут пройти самую тяжелую и страшную школу легководолазной подготовки в этой части света. Ни один курсант не смирится даже с тем, что в его экипаже русский, а как только ты начнешь давать результаты — в этот день ты станешь врагом для всех. Причем… в североамериканской армии этот курс можно закончить в любое время, прийти на него со службы — то есть ты и остальные будете учиться с людьми на несколько лет старше вас. Вот что вас ждет там — шесть месяцев ада.

Если контр-адмирал хотел припугнуть Островского — возможно, и в самом деле хотел припугнуть, такой боец был нужен в диверсионной службе — то добился он этим прямо противоположного. Вадим, как и многие другие сибиряки его возраста — был чудовищно упрям, поступал всегда по-своему и терпеть не мог, если кто-то давал ему задачу и называл ее неразрешимой. Если из этой школы люди выходят живыми и с черным беретом — значит, он тоже сможет заполучить этот берет. Нет в нем ничего такого.

— Я хочу закончить эту школу — четко сказал Вадим.

— Хочешь-то ты хочешь… Проблема номер два — североамериканцы далеко не дураки. И не просто так согласились на этот обмен. С тобой там могут сделать все что угодно. В числе прочего — промыть мозги. Это очень страшно. Ты должен быть настороже двадцать четыре часа в сутки, ты должен спать вполглаза, видеть то, что происходит у тебя за спиной, взвешивать каждое слово и не доверять никому. В отличие от других курсантов, которые и впрямь новички, только что из учебки морской пехоты — ты идешь к ним из спецназа. Это накладывает на тебя двойную ответственность. Первое — ты не должен выкладываться на все сто. Выполняй нормативы и все, даже если можешь вдвое быстрее или втрое больше. Они не должны понимать наш истинный уровень подготовки — а мы должны понять, чего достигли они. К чему они готовятся и к чему они готовы, Второе — ты не должен сказать ничего лишнего. Понял?

— Так точно, только… я ведь и не знаю ничего лишнего.

Контр-адмирал улыбнулся

— Знаешь. Ты сам не знаешь, что ты знаешь, есть такая присказка. В опытных руках — любой обрывок информации превращается в… ладно. Я не должен тебе этого говорить — но я тебе это скажу. Седьмым американских флотом командует вице-адмирал Рудольф Барб по прозвищу "Барби" — только не вздумай напоминать ему это прозвище, если встретишь, у командующего флотом не может быть прозвища Барби. Но есть еще один парень, последняя известная должность контр-адмирал, он командует специальными силами, действующими… южнее континентальных САСШ. Его имя Билл Рэндольф, контр-адмирал Билл Рэндольф. Так вот — это и есть твой последний шанс. Ты можешь назвать его имя и сказать "Браво два нуля". И можешь назвать мое имя — но только при личной встрече и только ему. Если это тебе не поможет, тебе уже не поможет ничто, понял?

— Так точно.

На курсы, в центр подготовки его уже не вернули. Личных вещей у него там не было — у гардемарина не может быть личных вещей.

Картинки из прошлого 14 октября 2002 года Южный Азербайджан Горная цель Эльбрус, южнее Порт-Анзали Мосин — один

— Наведи.

— Один — один — семь. Ориентир — костер.

— Ветер.

— Устойчивый. Три деления влево.

Человек, лежащий за снайперской винтовкой — ввел данные в компьютер.

— Высота? Давление?

— Три… семьсот двадцать над уровнем моря. Давление семьсот восемьдесят.

Человек нажал еще несколько кнопок. Баллистический компьютер выглядел как небольшой планшет, откидывающийся в сторону от основного прицела. Сам прицел был очень необычным, экспериментальным — в нем не было обычного перекрестья, все его поле зрения представляло из себя сплошную координатную сетку, в выключенном состоянии почти не видную. После того, как баллистический компьютер вычислит все параметры выстрела — на одном из пересечений линий загорится красная точка. Это и есть перекрестье прицела, по нему нужно стрелять. Самое интересное было то, что прицел можно было подсоединить проводком к прибору наблюдения, который входил в комплект, и представлял собой гибрид подзорной трубы 60Х и метеостанции — и тогда можно стрелять в одиночку, метеостанция сама выдаст все данные на прицел. Но сейчас особой нужды в скрытности не было, поэтому данные передавались по старинке, голосом. Второй номер замерял все данные и передавал их номеру первому, который вводил их вручную. Необходимость второго номера была обусловлена еще и тем, что по правилам применения оружия, чтобы снайпер мог стрелять на поражение первым — нужно было, чтобы хотя бы еще один человек подтвердил опознание цели как противника. Эту роль и выполнял второй номер.