Время делать ставки - [61]

— Не сметь обижаться! — сердито-шутливым тоном рявкнул на меня Шульгин. — На обиженных воду возят!

— Босс, я устала, — обронила я. — Потом… потом поговорим. Я только хочу предупредить вас, что в инвентарной комнате третьего уровня я оставила Геннадия Благовещенского, который сознался в том, что собственноручно убил пятерых девушек из «Эдельвейса», участниц «бункеровских» шоу. Имена их хорошо вам известны, Родион Потапович. Да, думаю, и тебе, Ольга…

* * *

В эту ночь я наконец-то спала у себя дома. Впрочем, мой дом — это не моя крепость. Поскольку на первом этаже размещен наш офис, и в частности кабинет босса, а на всех прочих этажах жилые комнаты Родиона, его жены Валентины и их сына Потапа (о, ужас!), в сокращении — Тапика. Весь наш дом объединен локальной телефонной связью, так что я нисколько не удивилась, когда в восемь часов утра телефон на моем прикроватном столике пискнул и тут же замолк, автоматически включилась громкоговорящая связь, и голос босса произнес:

— С добрым утром, Мария! Как спалось?

Я не сразу поняла, что, собственно, от меня надо и кому, и босс тотчас же поставил на своем ноутбуке какую-то жизнеутверждающую попсовую песенку, от которой немедленно хочется зарыться головой в подушку и никогда уже больше не просыпаться.

Но дело сделано. Сон как рукой сняло. Я промычала:

— Ну что за выкрутасы… Родион Потапыч? Сколько сейчас? Я же, наверное, спала часа два?

— Все пять! — воскликнул он. — Одевайся, Мария, и спускайся вниз. У нас гости.

— А они пораньше прийти не могли? — съязвила я.

— Не могли. Так ты спускаешься или как?

— Или как! — отрезала я, а потом, помолчав, добавила: — Спускаюсь. Через пятнадцать минут.

— Через десять! — сказал босс и отсоединился. «Ничего не поделаешь — подумала я. — В очередной раз придется наплевать на нужды организма и идти на поводу у Шульгина».

Только тут пришла мысль, что, быть может, сам он всю ночь не спал и только что приехал в офис. Ведь он отправил меня домой прямо из «Бункера», потому что мое состояние, откровенно говоря, было далеко от нормального.

Оно было далеко от него и сейчас, но все-таки мне хватило восьми минут, чтобы умыться, одеться, причесаться, даже навести легкий макияж, и ровно через десять минут я постучала в кабинет босса и спросила:

— Можно?

— А, Мария. Входи. Мы вот с товарищами сидим и кумекаем, что к чему. На улице страшный мороз, так что мы согреваемся коньячком. Если хочешь, присоединяйся.

— Коньяк с утра? Нет, спасибо.

— Для кого утро, а для кого еще вчерашняя ночь не кончилась, — заметил сидящий на «приемном» диване седеющий мужчина, в котором я без колебаний признала полковника Крыжалова… Василий Алексеевич, кажется, так его называл Родион.

Помимо полковника в кабинете присутствовало еще одно знакомое мне лицо, а именно Ольга Кротова, оказавшаяся лейтенантом Вербицкой. Она держала в руке полный бокал коньяка и попеременно нюхала то его, то дольку лимона. Ее лицо казалось серым. Она пристально глянула на меня и заметила:

— Ну что ж, сегодня ты выглядишь свежее.

— Не могу ответить тебе тем же.

— Конечно, я ведь сегодня и спать не ложилась. И еще неизвестно, когда лягу. Мы тут с Родионом Потаповичем и Василием Алексеевичем думу думаем. Вот, тебя решили позвать. Ты же все-таки палочка-выручалочка.

— Поостругали только палочку изрядно, — заметила я.

— Это называется издержки производства, — заметил Крыжалов. Нить беседы перехватил Родион:

— Итак, Мария, почти все фигуранты арестованы. Храмов и Благовещенский дают показания. Благовещенского ты так обработала, что он уже написал чистосердечное признание.

— Надеюсь, что слово «чистосердечное» он написал слитно, а не как братки: «чиста-а сердечное»? — осведомилась я.

— Он грамотный. Признался, что девчонок убирал сам. Нюансы поднимем позже. А вот Храмова пришлось раскручивать. Тут у нас Ольга Дмитриевна постаралась. У Храмова волосы на голове дыбом встали, когда она приступила к допросу.

«Еще бы, — подумала я, — накануне у них были совсем другие беседы. А эта Ольга — психолог еще тот. Это она нарочно, что ли, — переспала с мужиком, чтобы потом его допрашивать? Хотя говорят, что через постель узнаются все слабости, и не только физические, но и психологические. Крутанула… Ловкая дама, ничего не скажешь».

— Мы давно пытались подступиться к этим товарищам — Храмову, Ованесяну, — сказал Крыжалов. — Да вот подходов не было. Сначала их вели по МВД, затем налоговая пыталась подковырнуть, а потом поступили нехорошие сигналы, и дело передали нам. Все-таки бесследное исчезновение более сотни гражданок из Украины, Белоруссии, Грузии, Эстонии, Латвии, Таджикистана, Армении, даже Польши, Румынии и Финляндии — это серьезно! Больше всего, конечно, пропадало девушек из наших бывших союзных республик. Мы хотели внедрить к ним «крота», но как-то не получалось. К тому же у них свой знаток спецслужб сидит, наш бывший коллега Бражнин. Тот еще прожженный старый лис, его просто так вокруг пальца не обведешь. Но пока что не будем о Бражнине. Пока — о Храмове и Ованесяне. Нам удалось выяснить, каким манером они вербуют девушек. Вам, Мария, было чуточку проще, потому что вы шли по следам Инны Малич. А нам пришлось торить дорожку самим. Так уж получилось, что вы и Ольга были взяты на работу одновременно. Ольгу еще могли не принять — тоже из-за вас! Но мы поднажали, и все обошлось. А потом вас поселили в одну квартиру. У них принято селить в квартиру девушек, между которыми плохие отношения. Кстати, это Благовещенский порекомендовал, чтобы вас спаровали.