Время черной луны - [27]

Как на духу… ишь, исповедник выискался.

– Ну, я ж говорю, наврала с три короба. – Чтобы придать речи плавность, пришлось сделать еще один большой глоток из стакана. Ну и снотворное! – Сказала, что в больнице к ней в палату маньяк приходил.

– Маньяк маньяка видит издалека! – радостно заржал Зубарь, но под укоризненным взглядом Монгола тут же заткнулся.

– А почему она подумала, что он тоже маньяк? – спросил Франкенштейн таким тоном, точно больничный маньяк и в самом деле существовал.

– Говорит, что не спала, когда он к ней в палату зашел, что он сразу показался ей странным.

– Чем именно? – Франкенштейн в нетерпении подался вперед.

– Ну, типа, свет не стал в палате включать, двигался осторожно, а в руке шприц держал.

– А что в шприце? – Зубарь слушал рассказ, открыв рот. Дите малое, честное слово!

– Девица считала, что яд. Почему-то она сразу решила, что доктор пришел ее убивать, и заорала благим матом. На ее крик прибежала санитарка. Ну, маньяк ей шею и свернул.

– Кому? – Зубарь испуганно хрюкнул.

– Санитарке!

– А зачем?

– Откуда ж я знаю! Может, чтобы свидетеля в живых не оставлять, а может, ради удовольствия. Он же маньяк! – Ну вот, приплыли. Еще чуть-чуть, и он сам в несуществующего маньяка поверит. – В общем, этот злодей-призрак санитарку прикончил, а девчонку вроде как не успел – убежал.

– А она? – нетерпеливо спросил Франкенштейн.

– А она со второго этажа сиганула, потому что ей на то был устный приказ. – Чтобы хоть как-то ослабить головную боль, Монгол сжал виски руками.

– От кого?

– От зеленых человечков! От кого ж еще?! Валик, ну ты бы меня пожалел! Ты ж человек, к медицине близкий, сам же мне по телефону говорил, что девчонка того… не в себе!

– Не в себе-то она не в себе, но хочется восстановить ход событий. Так сказать, посмотреть на проблему глазами преступника. А что там про яд в шприце?..

– Да не было никакого яда!

– А шприц? – не унимался Франкенштейн.

– Шприц был, но совершенно пустой. Да я на сто процентов уверен, что она его где-нибудь на территории больницы подобрала.

– Покажи! – скомандовал Франкенштейн и хищно блеснул очами. – Где шприц?

– На кухне, кажется. – Монгол сжал виски чуть сильнее, закрыл глаза. В темноте и тишине голове стало легче, но ненадолго, всего через пару секунд хрупкое равновесие нарушил скрипучий голос.

– Так-так, любопытненько. Он в таком виде и был?

– Кто? – спросил Монгол, не открывая глаз.

– Не кто, а что. Шприц так и выглядел?

Пришлось один глаз открыть, посмотреть на несостоявшееся орудие преступления. С того момента, как он видел шприц в последний раз, ничего не изменилось: тот же защитный колпачок на игле, взведенный поршень и пустота внутри. Монгол кивнул, а потом, решив, что одним кивком не отделаешься, добавил:

– Эта ненормальная думала, что в шприце был яд, который несуществующий маньяк хотел ввести ей в капельницу. Но, попрошу заметить, в шприце нет даже следов лекарства, только воздух. Швах у девочки с башкой. Полный швах.

– А вот и нет, – Франкенштейн поднес шприц близко-близко к глазам и удовлетворенно поцокал языком. – Воздухом-то как раз можно убить получше, чем любым ядом. Воздушная эмболия – слыхали о таком явлении? Пару кубиков воздуха в вену – и смерть гарантирована. Мало того, потом еще попробуй установи ее причину.

– А ты откуда знаешь? – шепотом спросил Зубарь.

– Обижаешь. Забыл, что ли, где я работаю? Да и вообще, такого рода убийство – неоднократно описано в детективах.

– Значит, наша чокнутая перед тем, как свихнуться окончательно, почитывала детективы, – резюмировал Монгол.

– Или ее и в самом деле кто-то хотел убить.

Это заявление прозвучало так неожиданно, что Монгол на время забыл о головной боли, даже второй глаз открыл, чтобы получше рассмотреть Франкенштейна, убедиться, что сумасшествие не заразно и зубаревский дружок ничего такого от девчонки не подцепил.

– Ну, чисто гипотетически, – добавил тот поспешно. – Я говорю, что теоретически такой способ убийства вполне вероятен.

– А практически? – Монгол не удержался от саркастической ухмылки.

– Следствие покажет. Но вот что интересно, – Франкенштейн поднял вверх указательный палец, – тебя-то она не убила, хотя и могла. Ты ж был, как телок беспомощный, делай с тобой, что хошь.

– Я тебе дам «что хошь». – Он потер расцарапанную девчонкой щеку. – Мне, знаешь, и вот этой боевой раны хватило.

– Так вот в том-то и суть, что хватило! – не сдавался Франкенштейн. – С чего бы ей останавливаться на полпути, чиканула бы тебя ножиком по горлу – и все дела…

– А может, это… кризис к тому времени миновал? – предположил Зубарь.

– Здорово, – проворчал Монгол, – так давайте ее вообще в покое оставим… до очередного рецидива. Вдруг в следующий раз голоса ей присоветуют что-либо общественно полезное сотворить. Ну а если еще кому шею свернет, так не со зла ж, из-за рецидива!

– Да что ты разошелся, честное слово! – обиженно засопел товарищ. – Это ж я так – гипотетически. Пытаюсь понять, что может двигать такой свихнувшейся девахой.

– Голоса ею движут, она же объяснила! Сказал голос – сверни тетеньке шею, она и свернула, сказал – сигани со второго этажа, она сиганула, сказал, поменяй чашки с кофе, она и…