Время больших отрицаний - [9]

— Да-да, — Любарский решил поддержать своего подчиненного, — Михаил Аркадьевич много и успешно работает наверху.

— Ну, все равно, — вступил Документгура, — скромней надо бы, здесь не мальчишник. И высокие гости.

Панкратов и сам досадовал, что влез в разговор, да и вообще что пришел сюда, тратит «нижнее» время. «У меня наверху дела куда важнее этого трепа. За полчаса здесь там прошли полтора суток. И как-то там мои?..»

Он поднялся — рослый, кудлатый, плечистый. Поглядел на начплана, улыбнулся всем:

— Ну, по признаку скромности, конечно, нужно назначать директором Валю Синицу. А я зашел сюда так, посмотреть… пойду, извините.

И вышел во внутреннюю дверь, в зону.

4

День текущий 16.4891 сент ИЛИ

17 сентября 11 ч 44 мин 15 сек

17+70 сент 10 ч на уровне К144

…пока Миша сидел на совещании, там минули сутки

— Ну и подчиненные у вас, Варфоломей Дормидонтович! — бросил Документгура Любарскому.

— А это тоже специфика верха, — огрызнулся тот. — Там у нас, знаете, самостоятельность в цене.

— Самое интересное, что он прав, — сказала Малюта. — Не только о руководстве в условиях НПВ, но и о БорБорыче.

— Почему же вы не сказали это при нем? — спросил Любарскй.

Под этот диалог поднялся со своего места Толюн — и тоже вышел через внутреннюю дверь. Без слов. Его проводили глазами.

Его поступок тоже отдавал чем-то Вселенским.

— А ваше какое мнение, Виктор Пантелеймонович? — повернулся начплана к Страшнову. — Подбирали нам руководителей тогда, помогите и сейчас.

Тот прижмурил набрякшие веки, усмехнулся:

— Я нынче частное лицо, здесь вроде эксперта, какая от меня помощь. Да и тех не я подобрал, а сама жизнь, парень правильно сказал. И насчет совета тоже. Выбирайте на альтернативной основе, как сейчас принято, кого сочтете нужным.

На том и порешили. Главным инженером на альтернативной основе утвердился Буров. Директором избрали Любарского (несмотря на его протесты). Создали и предложенный Мишей Координационный совет с правом для каждого члена его принимать самостоятельные решения наверху. Ни Панкратова, ни Васюка в него, разумеется, не включили.

Валя Синица как был, так и остался замом по общим вопросам; старшим куда пошлют.

…И был эпизод. Небольшой, коротенький — но многое определивший далее. Вновь избранные директор и главный инженер воспользовались ситуацией и обратились к присутствующим городским властям с просьбой о помощи. Сами, мол, видите, в каком мы положении. Неплохо бы и финансово-экономически поддержать, да и технику для разборки завалов прислать. Буров даже напомнил, как всем миром год назад обуздали Шайтан-Шар — при высоком содействии Виктора Пантелеймоновича Страшнова; вот и сейчас бы…

На что власть в лице мэра, выбираясь из-за стола, отреагировала так:

— Финансово… техникой… всем миром!.. Будьте благодарны, что на первый случай не наложим на вас штрафные санкции.

— За что?! — в один голос спросили Любарский и Буров; да, кажется, не только они.

— Найдем за что. Город переполошили, имущество исчезло и повреждено. Вот у меня где ваш Шар! — и «румяный комсомольский вождь», ровесник Бурова, ныне банкир и мэр, постучал себя ладонью по полной белой шее.

Страшнов молча пошел к двери; он более не был властью.

Впечатление было настолько сильным, что никто кроме коменданта Петренко не пошел провожать высоких посетителей к их лимузинам (что, конечно, тоже было ошибкой). Все остались в комнате и ошеломленно смотрели друг на друга.

— Сволочь какая… — растерянно сказал главинж Виктор Федорович; у него по-мальчишески кривились губы. — Вот у него где наш Шар!.. — он тем же жестом постучал себя по шее. — Вошь сановная. Он даже не знает, что там!

— Н-да! — крякнул Волков. — Прости им, господи, ибо не ведают, что творят. А прощать-то нельзя. Да и допускать творить такое тоже бы…

Люся Малюта рассмеялась звонко и зло:

— Что, мальчики, получили… помощь!

— Ясно. Полагаться нам надо только на самих себя, — сделал верный вывод новоиспеченный директор; и озабоченно потер лысину. — М-да… Как говорил Людвиг ван Бетховен: «Человек, помоги себе сам!»

— Во! Предлагаю лозунг: «НИИвец, помоги себе сам!» — оживился Буров.

— И другим тоже, — молвил Мендельзон.

— Что другим тоже?

— Лозунг дополнить надо: помоги себе сам — и другим тоже. Ничего, если это не по Бетховену.

На том и порешили. Но лозунги не развесили, забыли, заморочились. Было не до рекламы.

Впрочем, и без этого эпизода НИИвцы, как избранные, так и обойденные, понимали — если не словесно, то чувствами: эти взаимодействия и налаженные отношения с властями, с внешним мирком… не то, мура. Лишняя трата нулевого времени.

Потому что незримо присутствовали — и на совещании, и вообще здесь — два покойника: Пец с его тезисом, что мир НПВ суть более общий и мощный, ПЕРВИЧНЫЙ случай действительности, и Корнев, который возглашал и делами утверждал необходимость решать проблемы именно так: используя ускоренное время, обширные пространства его — и поля. Это было посерьезнее любого начальства. Их мир был куда крупнее, чем у того «вождя».

И немногословный уход с совещания в зону, в мир Неоднородного Пространства-Времени, в Первичку сначала Панкратова, затем Толюна весил больше мелких решений здесь — на обочине, на проходной.