17 сентября 0 ч 00 мин
348-й день Шара
N = N0+599616000 Шторм-циклов МВ
30-й день (33-я Гал. микросекунда) Дрейфа М31
…Космичны были их чувства.
Космичной становилась психика
1
Ситуация в Большом Космосе на 17 сентября (в ночь после Шаротряса в Катагани, через месяц после открытия Е. А. Климова) была такова:
— Фантом М31, повторявший облик Туманности Андромеды, находился в созвездии Кассиопеи, но уже в северной части его; то есть приблизился к Цефею. При этом выглядел он вдвое ярче «основного» образа галактики, посылавшей свет из созвездия Андромеды. Если та в осенне ясном ночном небе была видна только людям с хорошим зрением, то Фантом доступен был невооруженному взгляду каждого. А в бинокли и слабые любительские телескопы в нем различали то, что в «основной» видели только на снимках: вихревую структуру с ярким большим ядром, ориентированную с тем самым «страшным, страшным креном», который воспел поэт.
Но с другой стороны, около Фантома не было галактик-спутников; все они остались при Туманности Андромеды. Можно сказать, дома.
Все это, особенно удвоение яркости, если принимать его как физическую реальность, означало вещи чудовищные, просто невозможные:
— что галактика-двойник ближе той в полтора раза; если до той 600–700 килопарсек (два-два с половиной миллиона световых лет), то до этой четыреста Кпс с небольшим;
— а это означало, что за четыре недели наблюдений она не только сместилась в небе, сменила созвездие, но и приблизилась на две сотни килопарсек — то есть на семьсот тысяч световых лет! Дистанцию, которую световой луч проходил за семьсот тысячелетий (с приветом от питекантропов), огромная галактика прошла за неполный месяц.
(Стоит помнить, что признанной датой открытия Фантома М31 в мире считали 20 августа, это на два дня — точнее, две ночи — позже наблюдений Евдокима Афанасьича Климова.)
Это не лезло ни в какие ворота. Такое нельзя было принимать всерьез.
— А если б мы не знали и не видели ту галактику в Андромеде, разве не принимали бы мы ЭТУ всерьез?! — драматически вопрошали одни.
— Эту или это?!.. — драматически же уточняли другие.
— Но мы же ее видим, — резонно парировали ортодоксы. — Это какие-то фокусы мирового пространства. Блики на воде. Преломления. Так не бывает.
2
Наше естествознание с давних пор держится на невысказываемом в силу самоочевидности постулате: как бы ни был сей мир велик и сложен, разумны в нем только мы. Все, что не Мы, — примитивная стихии; поведение всего в ней объясняется естественными причинами. (Иначе какое же это, в самом деле, ЕСТЕСТВОзнание.)
Наилучше эту мысль выразил писатель и врач Антон Павлович Чехов:
«Природные процессы ниже даже человеческой глупости. Потому что в глупости все-таки есть и сознание, и воля — в процессах же ровно ничего».
(«Палата № 6»)
В принципе допускается (и то больше в фантастике, чем в науке) наличие во Вселенной и других разумных существ. Но непременно подобных нам — если не по виду, то по масштабам бытия, по повадкам. Чтоб на поверхности планет (желательно на суше), с техникой, социумом, взаимоотноше и т. п. — ИноПланетян. Слово-то какое выбрано; не «иносозвездян», не «инокосмян»… чтоб на планетке, вроде нас. И желательно, чтоб тоже кушали, часто трахались и делали карьеру и деньги. Этим уж ладно, дозволим быть умными. А в прочем ни-ни — нет ни сознания, ни воли, ни целевого поведения; ниже человеческой глупости — и цыц. Пусть это даже вся Вселенная.
На самом деле такой подход, конечно, реликт. Атавизм. Пещера. Под напором фактов рухнули верования, что Земля плоская, что Солнце вращается вокруг нее… и так далее вплоть до флогистона. А с этим никак: мы самые умные — и все; хоть тресни. Ну, не то чтобы все, но во всяком случае начальство, денежные люди и ученые; эти уж непременно. И наиболее упорствуют в этом здесь в самом деле неглупые люди — ученые; ведь специфика их жизни такова, что в чем-то каждый из них должен быть непременно умнее всех. Хоть в узкой малости. Иначе какой же он, в самом деле, специалист? А тем более выдающийся?..
И вот теперь не получалось. Ладно, пусть бы просто фантом, мираж, голографические преломления пространства с мерцаниями и сдвигами по фазе, сорок бочек арестантов и беременный милиционер в упряжке… Но ТАК точно повторить звездный образы галактики М31!.. И почему эту, не другую?! Пусть бы новая какая-то всплыла из тьмы небытия — смирились бы, истолковали: мол, два миллиона лет назад возникла там, вернее, возникает еще, потому и яркость нарастает… Свет только теперь дошел. Ну, не два миллиона лет, раз ярче, миллиончик годков — ближе значит. Как говорил тот райкинский персонаж: «Пить стал меньше, но чаще».
Словом, притерли бы как-то с другими фактами, привели в соответствие (Принцип Соответствия важнейший — и губительнейший — в естествознании, важнее законов сохранения!). А тут на тебе: выперла и раздвоилась не другая, а та самая. Известная, знаменитая. Но новая не совсем та, а со сдвигами. Крупнее той, ярче. Но опять же набекрень, и в ту же сторону. Как сказал тот же персонаж: пить стал реже — но больше.
