Время ангелов - [21]

— За неделю?

— Да, я уеду через неделю, как раз успею встретиться с нотариусом, нет у меня особого желания быть застреленным в ваших широтах, и потом я не выношу холод, по ночам уже дуют первые осенние ветра — ах! в этом проклятом доме окоченеешь, пока оденешься, и Жак будет ругать меня за красные руки, он страшно придирчивый: «Чтобы иметь красивые руки, Барбара, надо за ними ухаживать»; вот и дождь, ледяной дождь, как Гонтран, вы уходите? Пойду грибов соберу, хочется разнообразить меню, пригласим Оноре на обед в воскресенье. Грибы? у нас в Померании грибы только слуги ели.

Сидя за письменным столом, он листал книгу о грибах и Готский альманах, потому что завтра королева… Стопка неоплаченных счетов росла, хлыст без дела валялся на Библии, цветные карандаши — на красном подносе с ажурными краями, посередине которого чернело пятно, таинственный остров, единственный, куда бы мог причалить, не получив отказа, корабль с матерями, кутающими плечи в шерстяные шали. Бедный трефовый король бродил по лесу. Мухоморы прекрасны, но их яркие шляпки слишком заметны, он бы сам с удовольствием съел парочку, что его держит в жизни теперь, когда Барбара почти каждый вечер исчезает из дома, друзья, — шепчет она, а у ворот парка уже сигналит машина, разумеется, это совершенно невинно, но немного грустно. Жизнь без любви. Потому что Гермина, воистину… темперамент полностью соответствует имени: да! с крестинами Юнкер попал в десятку, холодная как куница, хотя даже куницы в брачный период громко верещат на чердаке, и клочья шерсти во все стороны летят. Вот несколько боровиков, как же все стало сложно, во времена его детства боровики сотнями собирали, слугам по воскресеньям давали два свободных часа сходить по грибы, потом они возвращались в пристройку с башенкой, в нижнюю комнату, кишевшую уховертками из-за того, что рядом почти впритирку стоял дровяной сарай; Гонтран аккуратно завернул в платок бледную поганку, которую, наконец, нашел под опавшими листьями, вопрос в том, как теперь подложить ее в тарелку Оноре. Может, эта кастелянша, довольно привлекательная, честное слово, она всегда любезно соглашается помочь с воскресным обедом… За поденную плату? За поденную? — спрашивала она, заговорщицки глядя на него.

— Превосходно, повторял Оноре, как же вкусно у вас готовят, тетушка; но ты ведь привык к экзотической кухне с разными специями, я поэтому велел посильнее поперчить грибы, не слишком остро для тебя, нет? Вовсе нет, дядюшка, не вставайте, пожалуйста, я сам положу. Послушай, Гонтран, а где Роза? Куда запропастилась эта девица? Почему она не подает нам второе?

— Я ей сказал, что мы сами справимся, Гермина, сегодня все-таки воскресенье, эти люди тоже хотят отдыхать, представь себе. Но Барбара могла бы помочь, почему вы, Гонтран, отправили ее гулять с друзьями, вы же обычно… И вы еще звонили… нет, Гермина, вы ошибаетесь, всегда рассказываете то, чего не было, но вы звонили, послушайте, я уверена… на почту, чтобы вам срочно принесли пакет, какой еще пакет? и почта утром по воскресеньям закрыта… Но не между одиннадцатью и двенадцатью.

— Ладно, ладно, тетя Гермина, какая разница?..

Она просто петлю у меня на шее затягивает. Всегда была занудой, с первого дня. Тебе добавить грибов, Оноре? О! лучше бы он яды изучал, вместо Бергсона, Фабра, Рюйера и Библии, хозяйство целиком и полностью на нем, честное слово; и ведь до этого момента все так легко шло, Роза, Розетта на кухне: вот и к нам мсье заглянул, радостный, веселый. Впрочем, с Розеттой он всегда такой. Если бы мне позволили развлечь его высочество принца, уверяю вас, он бы тоже не заскучал и перестал бы каждую минуту вытаскивать часы из кармана. Этот гриб, посмотрите, Розетта, сварился быстрее других, я хорошо разбираюсь в грибах, надо его достать, он какой-то необычный; Гонтран выложил гриб на тарелку у сервировочного окошка за спиной Розы: о! в общем-то от нее больше ничего не требуется, нет, нет, на улице погода хорошая, воскресенье, наверняка ее ждет милый друг… тут она поджала губы, нахмурилась, с чего, подумал он, женщин не понять, наконец, все-таки удалось ее выпроводить. Но прежде чем уйти, она сама завязала ему на талии фартук из клеенки: довольно хорошенькие ручки в сравнении с лопатами Гермины. И ведь приходится мусолить это блюдо с грибами, сейчас, когда мир скачет как ягненок, когда неожиданно вернулось лето и горы спорят с небом, у кого прозрачней синева, в итоге пальмовая ветвь достается горам, и ангел, спускающийся по косым лучам, несет ее в вытянутой руке. Ну, правда, Оноре, тебе грибы не кажутся слишком перчеными?

— Нет, дядюшка, очень вкусно.

— Роза не умеет их готовить, поэтому… То есть Роза не умеет?.. ну что вы такое говорите, Гонтран? как раз грибы ей удаются лучше всего, но, слушайте, Гермина, вы прекрасно знаете, когда речь идет о грибах, я сам отправляюсь на кухню.

Толкнуть ее ногой под столом? Она, идиотка, туго соображает, еще потребует объяснений, блондинка, заторможенная, как фасоль, которая медленнее медленного растет на огороде. О! все приходится тащить на своих плечах, это слишком, в конце концов, однажды он не выдержит, тогда посмотрим, как они запляшут. Поднимая взгляд на Гермину, он, не дойдя до носа, остановился на ее старом подбородке. Кофе сели пить под пурпурным буком, единственным, кто все лето напоминал об осени. Гонтран поискал еще кофе на кухне, вымыл тарелки. Не хочет ли Оноре слив? слив из Поссесьон? Это Роза, Розетта, собрала их в густой высокой траве: сена много, год пустой, другого урожая не жди.