Время алых снегов - [14]

«Нет, — говорил себе Плотников. — Нет! Лучшей позиции я не мог бы выбрать. Именно здесь, где берега положе, а река мельче, следовало искать танковую переправу. И — трасса...»

В зоне трассы по-прежнему было спокойно, лишь какая-то вертикальная мачта, едва различимая над низким берегом, медленно двигалась к воде. То ли саперы, то ли связисты ладили там что-то, и похоже было — никаких танков не ожидается. Машинально, краем глаза следя за мачтой, Плотников немножко удивился: отчего движение ее не прекратилось у кромки воды? Посмотрел ниже. На тусклом зеркале реки отчетливо проглянул массивный силуэт башни, полупогруженный в воду корпус машины, длинный орудийный ствол и даже утолщение эжектора на нем.

В воду шел танк, и «мачта» была его воздухопитающей трубой.

Плотников смежил веки — чего не померещится, если ждешь тревожно и долго!..

Снова открыв глаза, он различил только башню и орудийный ствол, да еще темный бурун воды над скрывшейся кормой танка.

«Значит, не померещилось», — подумал как-то уж очень спокойно и ощутил, что ребристая тангента переключателя радиостанции остро щекочет палец. Однако не шевельнулся, продолжая внимательно следить за трассой. На радиоволне, которую отвела ему «Туча», по-прежнему царила тишина.

Блеск недалекого разрыва на миг осветил взбугрившуюся поверхность реки у противоположного берега и белые потоки воды, скатывающейся с башни идущего к берегу танка. Плотников ждал. Второй танк уверенно шел в воду, вот уже едва приметный бурунчик от воздухопитающей трубы пересекает стрежень, а от прибрежной тьмы отделилась третья черная глыба... Теперь пора.

— «Туча»! Я — «Волна»! Нужен град! — передал Плотников. — Нужен хороший град! — повторил он, поддавшись радостному одушевлению и позабыв, что за каждое лишнее слово в эфир он может заплатить дорого. Даже теперь, когда были произнесены самые важные слова, когда «Туча» их услышала, даже в последние мгновения, когда появились танки, когда сделано было почти все, он боялся поверить в удачу, боялся чего-то, что помешает радиосвязи.

«Туча» отозвалась черев полминуты. Не голосом радиста, а высоким, сверкающим столбом на середине реки. Два разрыва грохнули враз — на самом откосе и в воде, и пламя первого расцветило вскипевшую воду резкими красками праздничного фейерверка. Фонтан опадал уже в темноте, косматый, седой, как дым, а рядом росли другие. Тускло-зеленые вспышки били из глубины реки вдоль всей трассы, — казалось, с речного дна стреляет целая батарея и орудийные стволы вместе с огнем и дымом выбрасывают в небо клокочущую воду...

Третий танк в реку не пошел. В аду, где смешались вода и пламя, непрочная воэдухопитающая труба была бы снесена. Недовольно поворочавшись на берегу, танк попятился, слился с темнотой...

Ноги Плотникова отбивали веселую, нервную чечетку на резиновом коврике днища. Переправа сорвана, во всяком случае она задерживается, — и это сделал один экипаж, его экипаж... Еще полчаса, хотя бы полчаса подержать их у реки! Тогда они не успеют до рассвета к переднему краю. В воздух поднимется штурмовая авиация, и, если она застанет танки хотя бы в предбоевых порядках, у пилотов будет горячая работенка...

Но какого черта «Туча» молотит пустую воду? Снаряды еще пригодятся.

— «Туча»! Я — «Волна»! Град побил цветочки. Град побил цветочки... — Он усмехнулся; даже при большом воображении не найдешь сходства между цветочками и тем, что они обозначают — многотонными глыбами сверх-прочной стали с пушками и пулеметами.

Водяные столбы поредели, лишь там и тут продолжали вырастать отдельные черно-белые всплески — батареи перешли на редкий, методический огонь по переправе. И Плотников сразу понял: связь между двумя его выходами в эфир и огневым налетом на танковую переправу столь очевидна, что догадаться о ней может и малоискушенный слухач. Если он, конечно, существует и находится неподалеку.

Однако другая тревога тут же вытеснила беспокойство о собственной безопасности. Танки... Не может быть, чтобы «противник» отказался от переправы их на плацдарм. Но куда же они ушли?..

Канонада поутихла — запасы имитации у посредников не безграничны, экономят, хотя в реальном бою теперь настал бы самый ад кромешный, где уж — ни неба, ни земли. И теперь-то ясно было бы, кто берет верх в огневой дуэли, кому скоро придется замолкнуть. Но вдруг верх берут «западные», и батареи «восточных», стреляющие по плацдарму, смолкают одна за другой, выведенные из строя? Или «Туча» желает сберечь до решающей минуты то, что от этих батарей осталось?..

До чего же медленны рассветы в августе!..

Танки, где танки? Не пуститься ли вплавь по реке, сбросив маскировку? По воде то и дело снуют машины, можно сойти за одну из них...

Слабый гул мотора возник на берегу совсем близко и тут же пропал. Еще грохали взрывы на плесе, а Плотников с удивительной отчетливостью слышал происходившее за стеной камышей. И щелчок открывшейся броневой дверцы, и топот спрыгивающих на землю солдат, и клацанье автоматных затворов.

— Интервал — три метра!—раздался звонкий юношеский голос. — Прочесать камыш до конца. Вперед!

Зашелестело, тяжело захлюпало, кто-то сердито выругался: