Время Алексея Рыкова - [36]

Так поступил и говоривший последним Рыков. Лаконично констатировав вначале, что «по вопросу о контроле товарищи раскололись на два лагеря», он затем посвятил всю свою речь двум взаимосвязанным основным вопросам: о международном аспекте пролетарской революции и о задачах развития революционных событий в России.

В нашей литературе как-то сдержанно упоминается (а то и вообще «опускается»), что вопрос о мировой (международной) пролетарской революции был одним из центральных на Апрельской конференции. Открывая её, Ленин буквально сразу подчеркнул, что она «собирается как первая конференция пролетарской партии, в условиях не только российской, но и нарастающей международной революции». Он высказал твердую убежденность, что «на долю российского пролетариата выпала великая честь начать» эту революцию.

Это положение ломало ход прежних марксистских представлений. Потребовалось время, чтобы оно было воспринято всеми большевиками, в том числе и Рыковым. Поддержав сформулированное осенью 1914 года ленинское положение о превращении империалистической войны в гражданскую, он не смог, когда весной 1917 года это стало реальностью, понять выводы, сделанные Лениным.

Выступая на конференции, Рыков утверждал, что большевики потеряют поддержку масс, выдвигая лозунг пролетарской революции. «Россия — самая мелкобуржуазная страна в Европе. Рассчитывать на сочувствие масс социалистической революции невозможно… Толчок к социальной революции должен быть дан с Запада. Толчок от революционной солдатской руки [то есть революционизированных империалистической войной масс. — Д.Ш.] идёт на Запад, там он превращается в социалистическую революцию, которая будет опорой нашей революции».

Такая постановка опиралась на положения классического марксизма. Но только формально, что на деле невольно вело к выхолащиванию творческого подхода к революционному учению. Именно на это указал Ленин. В своем заключительном слове он отметил: «Тов. Рыков говорит, что социализм должен прийти из других стран, с более развитой промышленностью. Но это не так. Нельзя сказать, кто начнёт и кто кончит. Это не марксизм, а пародия на марксизм». В свое время Маркс считал, что революция начнётся во Франции, «а немец доделает». Теперь, в 1917 году, «русский пролетариат добился больше, чем кто-либо».

К сожалению, стенограмма конференции не всегда даёт дословную запись выступлений. Приведенное замечание Ленина по поводу речи Рыкова изложено в стенограмме явно фрагментарно. Таким же образом изложена и сама рыков- ская речь, что затрудняет понимание другого замечания Ленина: «Тов. Рыков говорит, что переходного периода между капитализмом и социализмом нет. Это не так. Это разрыв с марксизмом».

Вчитываясь в запись речи Рыкова, приходится только догадываться, что имел в виду Владимир Ильич, делая такое замечание. Тем не менее эта запись, при всей её фрагментарности, позволяет реконструировать взгляды Рыкова и по второму из названных выше вопросов — его оценку развития событий в России. Конечно, эта оценка и изложенное понимание им международного аспекта российской революции только условно могут рассматриваться по отдельности, на самом деле они взаимопереплетены.

Но все же как он в то время представлял себе внутренний ход революции и вытекающие из этого задачи партии?

Можно наметить несколько моментов, раскрывающих логику его взглядов. 1. Во время Февральской революции большевики, выдвинув лозунг немедленного переворота, опирались на массы; они выступили «не политическими агитаторами, а политически действующей партией». 2. Сохранение и развитие такого характера партии рассматривались им в качестве одной из главнейших задач; потому-то он и воспринял как несвоевременный лозунг социалистической революции, который не будет понят, казалось ему, массами, и «политика нашей партии превратится в политику маленькой кучки». 3. Чтобы быть действующей, партия «должна реализовать свои требования. Программу-минимум возможно было бы осуществить до социализма, а поэтому на ней и должно беспрерывно сосредоточиваться наше внимание. Надо действовать». 4. Отмечая, что к осуществлению платформы демократических преобразований ещё даже не приступлено, Рыков считал необходимой работу «по развитию революционных завоеваний, по углублению революции, особенно в деревне. Широкая масса населения России только просыпается к революции… Перед нами стоят громадные революционные задачи. Но осуществление этих задач ещё не выводит нас из рамок буржуазного строя». 5. «Буржуазная революция не окончилась, и поскольку она не окончилась, постольку революционная демократия должна вступить в блок. Путь блока был достаточно запачкан, но я думаю, что в том размахе революции, как теперь, мы обязаны работать».

Естествен вопрос: что же, Рыков вообще обошёл в своей речи проблему пролетарской (социалистической) революции в России? Нет. В общем виде такая проблема была для него сама собой разумеющейся. «Все мы, — отметил он, говоря об отношении к войне, — стремимся к миру, к социалистическому строю…» Более конкретно он сказал, заканчивая выступление: «Мы должны сделать так, чтобы дать размах началу [революционной борьбы в России. —