Время ацтеков - [11]
– Улыбнись! – просит она.
– Извращенка! – улыбаюсь я.
– Бац! – хохочет она.
– У меня там все словно в новокаине, – ухмыляюсь я.
– Ого-го, – мурлычет она.
– Ты любишь ее? – спрашивает она. – Свету?
– Нет, – вру я.
– Врешь, – говорит она.
– Вру, – смеюсь я.
Вру, потому что истина не в том, что я ее не люблю, а в том, что я люблю ее, хотя и не только ее. И вот это-то «не только ее» портит Свете все… Бац! Вспышка! Шампанское заполняет мою гортань, как колючая вата.
– Мур! – говорю я.
– Мяу! – говорит она.
– Мур-мяу, – смеюсь я.
– Улыбнись, – говорит она.
Под утро, лежа на полу на искусственной шкуре тигра, я представляю себя Иродом. Иродом из «Страстей Христовых», к которому приводят Спасителя. Я хихикаю и притягиваю к себе Олю. У нее остренький носик, и вообще, утром она уже не кажется мне лучшей женщиной мира. Тем не менее… Я откидываюсь назад и позволяю ей исполнить мелодию нубийской невольницы, черногрудой крепконогой дочери материка Африка, жадногубой малолетки, растленной иудейским наместником. Я запускаю пальцы в ее волосы и пренебрегаю этикетом, вежливостью, да элементарной физиологией, мать ее. Оля давится, и уверен, будь у нее силы, она бы меня как минимум послала. Но сил не осталось. После на непослушных ногах я отправляюсь в ванную, по дороге подмигнув фотоаппарату.
Камера работает.
– Доброе утро, – он церемонно пожимает руку Жене и в нерешительности, удивительной для такого напористого легаша, застывает в прихожей.
– Проходите, – с удовольствием разыгрывает она роль хозяйки.
– Ага, – нехотя соглашаюсь я.
– Только недолго, – прошу я.
– Мы оба на ногах еле держимся, – объясняю я.
– Устали, – примирительно говорю я.
– Здравствуй, милая Женя! – говорю я.
Мы от души целуемся – мне приходится пригибать ее голову к себе, потому что она чуть выше, я вчера не ошибся. В коридоре серо, потому что утро только наступило. Мы провели в квартире Светы, где она прострелила мне плечи и вышибла себе сердце – как оказалось, она прицелилась сначала в лицо, а потом все же опустила ствол, женщины – эстеты, им непереносима мысль пусть даже о посмертном уродстве, объяснил он мне, – в тот самый последний вечер. Самое неприятное, с гнусным смешком подумал я про себя, когда мы переступили порог дома, что в тот вечер она мне не дала. А ведь знала, что мы больше никогда, никогда не переспим. Вот сучка!
– Вот сучка! – бросает он, заходя в кухню.
На полу множество следов, видимо, следственная бригада наследила. Дверь не опечатали, но весь порог был в специальных лентах с надписью «Муниципальная полиция». Это для людей как, типа, красные ленточки для волков, объяснил он мне. Сплошные понты.
– Видал красные флажки хоть раз? – спрашивает он.
– Так ты мало того что не служил, так еще и не охотник? – разочарованно спрашивает он.
– Хочешь, скажу, что ты собираешься вякнуть в ответ? – хитро спрашивает он.
– «У меня стояк что надо, поэтому я не нуждаюсь в том, чтобы быть настоящим мужиком в форме или на охоте», – оказывается проницательным он.
– Я не сержусь на тебя, – меланхолично кивает он.
– Но говорить так не надо, иначе я сломаю тебе шею, – говорит он.
– Хочешь кофе? – заваривает он кофе, хотя приличия для мог бы и подождать ответа.
– Ты не похож на человека, который пьет чай, – оказывается весьма проницательным он.
– Так вот, красные флажки – это красного словца ради, – пожимает он плечами.
– Там даже ничего красного нет. Просто тряпки, которые набросаны на веревку, – говорит он.
– Эта веревка тянется вдоль тропы, где могут пройти волки, – объясняет он.
– И фишка вовсе не в том, что это флажки, – говорит он.
– Да это и не флажки, а любое старье, хоть старые треники накинь, – смеется он.
– И не в цвете, – тычет он в меня пальцем.
– Все это старое говно может быть какого угодно цвета, – охотно делится он.
– Вся фишка в запахе, – торжествует он.
– От этого дерьма пахнет людьми, вот волки и боятся, – заканчивает он.
– Так и люди, стоит перед ними наклеить ленты с надписью «нельзя», останавливаются, словно вкопанные, – говорит он.
– Надписи у нас теперь вместо запаха, обоняние-то мы в городах просрали, – осуждающе произносит он. – Как, впрочем, и многое другое. Все мы просрали.
– А вот и твой кофе! – брякает он чашкой о стол.
Я осторожно присаживаюсь на краешек стула. В проем кухонной двери виден диван, на котором я, развалившись, слушал разглагольствования Светы. Сейчас я слушаю разглагольствования ее мужа. Страсть поговорить. Это у них семейное?
– Она тебя любила, – кивает он. – По-настоящему. А вот ты ее, увы, нет.
– Любил, – говорю я, – но по-своему. Я не моногамен.
– Ага, то есть не любил, – кивает он.
– Но дело-то в другом, – говорит он.
– Какой-то марамоец… – задумывается он.
– Подсунул ей записи твоих веселых бля-похождений, – в первый раз за все наше знакомство ругается он.
– И большую дозу всей этой хрени, которая в малых дозах призвана спасать мозги, а в больших их разрушает.
– Это не преступление, – говорит он, – ну, максимум год-два условно.
– Но, бля, за такие шутки надо наказывать, – рычит он.
– Ее напичкали насильно? – спрашиваю я.
– Нет, – пожимает он плечами. – Я предполагаю, что ей заменили дневную норму чем-то более сильнодействующим, что по объему выглядит как обычный… эээ… суточный рацион.
Букварь, который вы держите в руках, рассчитан на взрослых мальчиков и девочек, отлично умеющих читать, причём исключительно для собственного удовольствия, а не ради хорошей оценки. Оценки вы себе потом, если хотите, поставите сами, вот прямо хоть на полях этой книги, написанной талантливым и отвязным хулиганом Владимиром Лорченковым для его жены Иры. Кстати, самых лучших девушек, очутившихся в этой книге, тоже зовут Ирами.Все рассказы, вошедшие в «Букварь Лорченкова», — о любви, даже если на первый взгляд кажется, что никакой любви в этой истории нет и быть не может.
История удивительных приключений сокровищ, затерянных где-то в Молдавии и невероятных авантюр, на которые пускаются искатели этих сокровищ. Роман – финалист премии «Национальный бестселлер» 2012 года. «Копи Царя Соломона» хороши тем, что увидеть в них можно, что угодно: от приключенческого боевика до «роуд-муви», от исторического блокбастера до любовной истории, от «черной комедии» до утонченного постмодернистского изыска. Каждый найдет в книге что-то свое.
«Клуб бессмертных» – детектив длиной в 700 лет. В темные Средние века ведуны начертили карту мира, указав на ней два проклятых места на Земле. Карта попала в руки знаменитого душегуба графа Дракулы и исчезла. Потом появлялась в самых разных точках мира, но никто не знает, что начертано на ней. Кто разгадает тайну ведовской карты и предотвратит Апокалипсис? Может быть, современный журналист Прометеус Балан – дальний родственник Дракулы и прямой потомок того самого Прометея?..
Сборник рассказов самого яркого представителя поколения русской литературы, пришедшего после Лимонова, Сорокина и Пелевина. «Воды любви» – сборник из нескольких десятков рассказов, которые ставят автора в один ряд с такими мастерами короткой прозы, как Буковски и Сароян.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жители молдавского села Ларга очень хотят уехать в Италию. Серафим Ботезату, к примеру, за 20 лет строжайшей экономии буквально на всем выучил итальянский язык и может вполне сносно на нем изъясняться — было бы с кем! Супруга отца Паисия, матушка Елизавета, напротив, уехала в эту Италию еще в 1999 году. Сначала горничной устроилась, а потом вышла замуж за какого-то местного жулика, Адриано. Зато механизатор Василий Лунгу не верит ни в какую там Италию, несмотря на то, что его жена, Мария… Впрочем, скоро вы сами познакомитесь с жителями Ларги и узнаете о всех злоключениях и тяготах, которые свалились на них разом.
Неизвестный мужчина намеревается выбраться из странного учреждения, но ему мешает персонал, а также непостижимая болезнь. Как распознать человека? Кто я? Кто они? Кто мы?
Красивая кукла – отличный подарок для девушки. Что может быть лучше? Тем более, кукла так похожа на тебя.
Рэй – любитель уюта, кальяна и развлечений! Он никогда не мечтал о путешествиях на другие планеты. Он явно не избранный и не герой. У него, как и у большинства среднестатистических жителей мегаполисов, куча проблем и недостатков. Он также из тех, кто подписывает договора, не вникая во все нюансы… И вот он попадает на Электрион, где живут разнообразные монстры, питающиеся протоплазмой. Шансы выжить колеблются около нуля. Вы никогда не угадаете чем закончится эта история! Повеселимся вместе? Содержит нецензурную брань.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.