Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга II - [13]
была женою князя Димитрия Ивановича Шуйского).
В последние годы раболепная угодливость Годунова обратила на него внимание царя Ивана Васильевича; так всеми правдами и неправдами временщику посчастливилось подружиться с царевичем Феодором Ивановичем и породниться с ним, вследствие его женитьбы на сестре Годунова, Ирине Феодоровне. С такой благоприятной подготовкой Борис Годунов после смерти Грозного мог смело приступить к осуществлению своих властолюбивых замыслов и, надобно отдать ему справедливость, вел свои дела с необыкновенным умом и тактом. Не допускаем метампсихозы, но если гениальные умы минувших веков возрождаются, так сказать, в гениальных людях новейших времен, то можно найти много черт разительного сходства между нашим Годуновым и Наполеонами, первым и третьим. Просвещенному читателю, без сомнения, известно, что Наполеон I началом своей карьеры был много одолжен Жозефине Богарне, женитьба на которой снискала поручику Бонапарте покровительство Барраса… Но едва ли кому из русских известно, что Наполеон, еще прежде своей женитьбы на Жозефине, ухаживал за сестрой Максимилиана Робеспьера, всячески угождал ей, устраивал parties de plaisir и на последние гроши доставлял мнимой своей возлюбленной разные невинные удовольствия, и тем заставлял коситься и ворчать на себя сурового Робеспьера…[3]
Наполеон, ухаживающий за сестрой этого страшного диктатора Франции, и Борис Годунов, законным браком сочетающийся с дочерью Малюты Скуратова, — не одна ли эта и та же душа, сперва в теле русского боярина, временщика исхода XVI века, а через двести лет в теле французского поручика, метившего в главнокомандующие, а из главнокомандующих попавшего в императоры? Убиение Димитрия-царевича в Угличе и казнь герцога Ангиенского в Венсеннском замке — разве не повторение одного и того же факта; а восстановление королевской власти в лице Людовика XVIII при содействии иноземных войск разве не напоминает воцарение в России Лжедимитрия? Впрочем, для вящего сходства обоих узурпаторов: во Франции, при Наполеоне I, ходили слухи и о самозванце, сыне казненного Людовика XVI, будто бы бежавшем из-под надзора своего мучителя, чеботаря Симона…
Возвратимся, однако, к настоящему предмету нашего биографического очерка.
По предсмертному распоряжению Ивана Васильевича для содействия новому царю в трудном деле правления назначена была пентархия, или верховная пятиглавая боярская дума. Членами ее, по выбору Грозного, были: князь Мстиславский, Никита Романович Юрьев, дядя царя Феодора Ивановича, родной брат незабвенной Анастасии Романовны; князь Шуйский, Вельский и Годунов. Таким образом, покойный Грозный, двадцать лет душивший олигархию ради упрочения единовластия, на смертном одре своем разрушил то самое здание, которое стоило ему так много трудов и злодейств; здание, сложенное из голов боярских, в виде пирамиды, вершиною которой был трон царя единодержавного. С последним вздохом Грозного эта пирамида рухнула, и вместо самодержавной монархии правление, по воле царя, преобразовано было в олигархическую республику.
Первым распоряжением верховной думы были ссылки и заточения бояр, пользовавшихся расположением Грозного; бояре Нагие, родственники вдовствующей царицы Марии Феодоровны, подвергнуты были домашнему аресту по подозрению в умысле объявить преемником Ивана Васильевича малолетнего царевича Димитрия. Москва волновалась, и для усмирения города принуждены были прибегнуть к военной силе в виде патрулей и пушек, расставленных на площадях. При такой внушительной обстановке была принесена присяга царю Феодору Ивановичу. Для обсуждения важнейших и неотлагательных государственных вопросов была созвана великая земская дума и знатнейшее духовенство. На этом собрании был назначен день священного коронования, обсуждались мероприятия к облегчению народного быта и, между прочим, решено было царицу Марию Феодоровну с царевичем Димитрием и всеми ее родственниками отправить на житье в Углич, с назначением ей особого штата и приличного содержания. Покоряясь этому решению, царь Феодор Иванович со слезами прощался с невинным младенцем, обрекаемым на изгнание и… на смерть, как увидим.
Недостатки нового правления не замедлили обнаружиться; зависть и раздор не преминули возникнуть между пятью правителями. В народе разнеслась нелепая молва (старанием князей Шуйских и рязанских дворян Ляпуновых и Кикиных), будто Вельский, отравив Грозного, ту же участь готовит и его сыну, чтобы возвести на престол своего друга, Бориса Годунова… Мятеж вспыхнул, и до тридцати тысяч вооруженного народа осадили Кремль, угрожая разгромить запертые его ворота выстрелами из царь-пушки. Испуганный Феодор Иванович выслал к мятежникам для переговоров своего дядю Никиту Романовича, князя Мстиславского и дьяков Щелкаловых. На вопрос, чего он желает, народ единогласно требовал выдачи Вельского, умышлявшего на жизнь царя-батюшки! Так предки наши искони веков, всей душой привязанные к единовластию, отстаивали царя от мнимых злоумышлении олигархии. Грозная демонстрация против Вельского может служить образцом характера почти всех древних и позднейших волнений народа русского. Чувство справедливости и уважения к закону в его крови; неспособный увлекаться фантазиями и химерами,
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.Карл, принц Уэльский, старший сын короля Карла I и супруги его Генриэтты Французской, родился 29 мая 1630 года. Прелестным лицом он походил на мать, а нравом был в дедушку, в покойного короля Генриха IV. Не знаем, какие планеты играли главные роли в гороскопе новорожденного, но уверены, что первое место между ними принадлежало Венере… Звезда богини любви, во все продолжение жизни Карла II, была его путеводницей, а он ревностнейшим ее жрецом.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.У Франциска I знаменитое: «Все пропало – кроме чести» (о чем мы уже говорили с читателем); у Людовика XIV: «Государство – я» (l'etat – c'est moi) и «Нет более Пиренеев» (il n'y a plus de Pyrenees); у Генриха IV, самого популярного из трех, – обещание курицы в суп беднейшему из своих подданных.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.Царствование Генриха, подобно царствованию Грозного, можно разделить на две эпохи: славы и бесславия. В первую пору тот и другой отличались прекрасными качествами, заботливостью о народе, о пользах государства и славными воинскими деяниями.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.Иван Грозный, Екатерина Медичи, Мария Стюарт, Людовик XIV – эти персонажи и их окружение становятся главными героями исторических хроник писателя.
«Горе – пробный камень души человеческой и необлыжное мерило нравственных сил человека. Под бременем одной и той же скорби один падает, другой даже не поколеблется; этот смиряется пред промыслом Божиим, тот безумно ропщет; иной ищет утоления скорби в слезах и благотворениях ближним… Бывают и такие люди, которых горе ввергает в омут распутства и злодейств…».
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.Перья французских романистов и кисти французских живописцев окаймили отрубленную голову Карла I такой лучистой ореолой мученика, что у нас едва хватает духу говорить о нем как о человеке обыкновенном, даже довольно слабом и бесхарактерном.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
«Временщики и фаворитки» — первая книга — трилогия К. Биркина (псевдоним известного в прошлом веке историка П. П. Каратыгина). В свое время большой успех имели его сочинения «Чернокнижники», «Заколдованное зеркало», «История тайных религиозных обществ древнего и нового мира», «Дела давно минувших дней» и др., которые давно стали библиографической редкостью.Живость изложения и неизвестные исторические подробности делают книги К. Биркина интересными для широкого круга читателей.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.Наследник Карла V, сын его от Елизаветы Португальской, Филипп II родился в Вальядолиде 21 мая 1527 года. Имея от роду более тридцати лет, при восшествии своем на престол король задался великою мыслию, чтобы царствование его было продолжением царствования отцовского.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.В числе немногих спутников, сопровождавших королеву-изгнанницу в Блуа, находился и епископ Арман дю Плесси Ришелье. Эта приверженность опальной Марии Медичи была бы достойна похвалы и удивления потомства, если бы почтенным прелатом не руководили в этом случае осторожность и своекорыстие.... Охотник, слесарь, огородник, повар, брадобрей, музыкант… все это очень хорошо, – скажете вы, – но где же добродетели короля?– Тут они все,– ответим мы.– Иных добродетелей за Лю–довиком XIII не водилось.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.В биографическом очерке Сигизмунда Августа, короля польского, мы говорили о вредном влиянии на характер мужчины воспитания его в кругу женщин; теперь, приступая к жизнеописанию Людовика XIV, нам приходится повторить то же самое. Внук флорентинки и сын испанки, Людовик был одарен пылкой, страстной, неукротимой натурой.