Временный персонал - [35]
Он застал Доминика, храпевшего на кровати. Лоран тихо прошел в комнату и взял бинокль. "Рено" на месте не было. Он направил бинокль на "Огненную деву". Сильный ветер раскачивал судно. Была полночь.
Майя не хотела, чтобы Даро ехал к ней и попросила проводить ее только до порта. Возвращаться домой после того, что произошло ей тоже не хотелось. Не зная почему, она чувствовала себя в безопасности на "Огненной деве". Присутствие Даро внушало ей спокойствие.
Перед поворотом в Пантьеро забарахлил мотор. Даро показался обеспокоенным. Он больше не шутил. Майя посмотрела в зеркало и ее взгляд не встретил ни одной машины. Когда они очутились на набережной Лобеф, она резко спросила:
— Почему ты не требуешь от меня письма?
Он вздрогнул и посмотрел на нее, словно не понимая, о чем идет речь и неопределенно пожал плечами.
— Полагаю, что ты это сделаешь сама, когда захочешь.
Он поставил автомобиль на свое обычное место.
— Ветер усиливается… Может ты захочешь остаться со мной… Уже поздно…
— Нет, я приду завтра.
Поколебавшись, Даро сел в шлюпку. Майя провожала его взглядом. Портовые часы показывали одинадцать часов. Она дрожала от холода, в ушах свистел ветер. Спрятав руки в карманы, она пошла вдоль набережной. Вдруг кто-то сзади схватил за подбородок и нажал на сонную артерию. Все потонуло в этой шумной и ветреной ночи.
Вскарабкавшись на борт, Даро повернулся, ища глазами силуэт девушки. Увидел он ее в руках мужчины. Майю поднесли к открытым дверям машины. От неожиданости Даро вначале окаменел, но уже через секунду, в два прыжка оказался на шлюпке, отвязал трос и быстро погреб к берегу. Он оказался на берегу как раз в тот момент, когда машина сворачивала к бульвару дю Миди. Забыв про все на свете, Даро бросился за ней. Автомобиль на полной скорости удалялся все дальше и дальше.
14
Майя пришла в себя, словно очутившись ото сна. Она полулежала на сиденье машины. Ее голова покоилась на коленях какого-то мужчины. Едва открыв глаза, она узнала самурая. Придерживая Майю за плечи, он наклонился, внимательно посмотрел на девушку и, не говоря ни слова, приподнял ее, привалив к спинке сиденья. У развилки дорог машина, за рулем которой сидел Шерлок, остановилась.
Ягаси открыл дверцу и негрубо подтолкнул девушку к выходу. Шерлок также вышел. У Майи не оставалось никаких следов обморочного состояния, боли она не чувствовала и память ее хранила все подробности происшедшего.
Ягаси сделал ей знак и она покорно последовала за двумя мужчинами, не пытаясь ничего спрашивать, понимая, что самое лучшее в подобных ситуациях — умение выжидать. Они перешли мост и пошли дальше по дороге. Впереди шел Ягаси, позади Шерлок. Деревья все еще защищали их от ветра, хотя сами скрипели и прогибались под его напором. Майя с удивлением заметила, что уже не испытывает такого страха, когда она в первый раз шла по этой же дороге с Марком. От этих людей исходило что-то такое, что успокаивало ее. Они стали подниматься вверх по склону. Посреди пути Ягаси зажег огромный фонарь и остановился, чтобы посмотреть вокруг. Затем, сделав еще несколько шагов в сторону, вдруг резко осветил фонарем землю. Майя вздрогнула. Она увидела лежащего на ней человека. На горле у него зияла большая кровавая рана. Шерлок, идущий за девушкой, крепко сжал ее локоть, а Ягаси тем временем направил фонарь прямо в лицо Майи.
— Кто это?
Луч света вновь прошелся по неподвижному лежащему телу. Майя наклонилась. Это был блондин, которому можно было дать лет тридцать. Видно было, как на пуловере запеклась кровь. Лежал он около колючего кустарника. Должно быть его волочили прямо по земле. Это было заметно по прямой траве. В лицо Майи вновь ударил яркий свет.
— Ну?
— Я никогда его не видела…
Не настаивая, Ягаси взял ее за руку, и они заново принялись карабкаться вверх. Через несколько минут они подошли к хижине. Ягаси открыл дверь и подтолкнул Майю внутрь. Последним, потирая руки, вошел Шерлок и, подойдя к камину, принялся запихивать туда лежащие рядом ветки. Он казался равнодушным к окружающему и горел желанием только поскорее разжечь камин. Майя оставалась стоять у входа под пристальным взором Ягаси, который стал допрашивать девушку.
— Товар находится здесь? Где он спрятан?
— Какой товар?
— Катализатор 227. Где спрятаны фляги?
— Какие фляги?
У камина, стоя на коленях, Шерлок пытался разжечь огонь и старательно дул на груду хвороста.
— Мы скоро передадим вас Соединенным Штатам. Мы можем это сделать. Один укол… и вы в самолете. Через 24 часа допрос в Вашингтоне и ваше возвращение обратно будет очень проблематичным. Но мы очень торопимся. Лучше для вас, если вы заговорите здесь. В таком случае вас ждет более счастливый исход.
Он говорил по-французски немного отрывисто, но без особого акцента.
— Кто вы? — спросила Майя.
— Вы находились в этой хижине с этим типом. Почему?
— Я ничего не знаю, — Майя уже начинала понимать происходящее, — он попросил меня следовать за ним, а потом, как только мы оказались здесь, попросил немного подождать его. Возле хижины кто-то ходил.
— Так… Он сказал ждать его… Что же он делал там снаружи?
— Не знаю.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.