Времена и люди. Разговор с другом - [31]
— Ну ладно, дай поесть, — прервал ее Бельский недовольно.
И все же благодаря Рясинцеву разговор как-то клеился. И не потому, что сам Рясинцев мог рассказать что-нибудь интересное, а потому, что при постороннем человеке можно было говорить о пустяках, а не о главном. К тому же была иллюзия, что, едва только уйдет посторонний человек, они поговорят по-семейному.
Но когда они остались одни, то с предельной ясностью поняли, что никакого разговора не будет, что им просто не о чем говорить.
Бельский, сняв китель и сапоги, в ночных туфлях и майке прилег на диван, а Мария Филипповна занялась разборкой своих вещей. Иногда он, как сквозь сон, спрашивал жену:
— Ну как? Ну что? Нормально?
— Тоска какая! — вдруг сказала Мария Филипповна.
— А, что такое? — откликнулся Бельский. — Вот интересно, как это у вас, у дам, получается. Впятером на десяти метрах жили, вповалку спали — это не тоскливо получалось?
— Времени тосковать не было. Теперь времени слишком много. Послушай, Федя, давай поговорим откровенно: ты ведь здесь жить не собираешься?
— Все у тебя глупости на уме, — недовольно сказал Бельский. — Служба моя пока не в Ленинграде…
— Я так и думала, что ты здесь жить не будешь. А я тоже одна не хочу.
— Боишься? — усмехнулся Бельский.
— Да, боюсь, — серьезно сказала Мария Филипповна. — Боюсь людей насмешить. Одна в этаких хоромах, с холодильником, да с этой, как ее, радиолой…
— А ты коечников пусти, — посоветовал Бельский.
— Ну и грубый же ты, Федор…
Бельский с удивительной живостью соскочил с дивана.
— Слушай, Маша-милаша, послушай ты меня хоть один раз: живи ты как человек. Живи! Поняла? Живи!
— Да не кричи ты так, — отмахнулась Мария Филипповна.
— А я тебе говорю, брось ты эти свои идеи, поживи как следует на старости лет. Возьми, что тебе положено. В кино ходи, в театр, ешь, пей… Я тебя в деньгах не стесню.
— За этим ты меня сюда вызвал? — спросила Мария Филипповна. — За этим? — еще раз спросила она, все более и более раздражаясь. — Я ведь ради тебя приехала. Зачем ты меня с насиженного места стащил?
— Нужно, Маша, — коротко сказал Бельский.
— Возьми меня тогда с собой, туда, где ты служишь… За город. Я хоть там на молодежь посмотрю.
Бельский покачал головой.
— Нет, Маша, нет, — он немного помолчал. — Помнишь в Казахстане, в сорок третьем?..
Мария Филипповна ничего не ответила и только вздохнула.
Бельский снова помолчал, потом искоса взглянул на жену, словно спрашивая себя, можно ли ей доверить самое заветное.
— Так вот: положение сейчас такое же… Или пан, или пропал…
— Смотри, Федя, лоб не разбей…
— Не каркай! Слышишь, что я говорю, — не каркай. — Он схватил Марию Филипповну за руки, но сразу же отпустил. — Ладно, давай пить чай, успеем еще…
За чайным столом они сидели долго. Оба любили это занятие.
— Все, конечно, бывает, — говорил Бельский, вытирая платком влажную шею. — Врагов много, завистников… Пляшут, пляшут, пляшут вокруг Шаврова. А он, Шавров…
— Послушай, Федя, — сказала Мария Филипповна. — Разреши мне в эту квартиру взять одного человека. Ну, в общем, молодой паренек, ровесник Володе, поступает в Ленинградский университет. Я бы тебе за это отслужила.
— Нет, Маша, нет, — сказал Бельский твердо. — Об этом ты забудь. Читал я одну книжонку — называется «Цитадель». Это там один врач, ну, словом, он себе дом сделал и назвал цитаделью. Крепость. Поняла?
Мария Филипповна с минуту вглядывалась в лицо Бельского, на котором после седьмого стакана крупными каплями выступил пот.
— А что, если не пан, а пропал, а? — спросила она, торжествуя, что правильно разгадала его мысли. — Значит, я тебе в запас нужна, на всякий случай, в энзэ? Для того и вызвал меня, так? За этим?
— За этим, не за этим, — ворчливо сказал Бельский. — Вызвал я тебя затем, чтобы ты была здесь.
Больше они на эту тему не разговаривали. Оба жалели о том, что в первый же день не поладили, и еще больше о том, что вчера каждый из них надеялся на какую-то другую, им самим еще не известную жизнь.
Глубокой ночью, задыхаясь от скуки, они сидели друг против друга и играли в «шестьдесят шесть».
7
Дивизионный клуб на время лагерей занимал большое двухэтажное здание, выстроенное еще до революции какой-то удачливой актрисой. В верхнем этаже разместили читальню, бильярдную и шахматный клуб (организацию самую тихую и самую беспокойную, вечно на что-нибудь жалующуюся — то на карамбольный треск, то на репетиции духового оркестра), в нижнем этаже находился зал с хорошо сохранившейся от старых времен рампой. В этом зале происходили конференции, совещания и лекции, здесь же два раза в неделю крутили кино.
Стояла глубокая осень, и дом был в упадке по случаю близкого перехода на зимние квартиры. Имущество понемногу перетаскивали в Верески — вчера настольный теннис, сегодня выставку местных художников, а завтра еще что-то другое. Но тут внезапно было объявлено, что состоится теоретическая конференция с докладом командира дивизии. Начальник клуба заволновался и за два дня все привел в прежний вид. Вернулся из Вересков даже настольный теннис.
Зал не мог вместить всех желающих, втиснули новый ряд почти вплотную к рампе, а в проходы поставили стулья. Интерес к этой конференции был вполне естественным. За годы войны изголодались по теории. И вместе с тем сама война, необыкновенные, никаким уставом не предусмотренные ситуации дали людям такие знания, которых они нигде больше не могли получить.
Новый роман Александра Розена «Прения сторон» посвящен теме нравственного возрождения человека, его призванию и ставит перед читателем целый ряд важных остросовременных проблем.
В книгу известного ленинградского писателя Александра Розена вошли произведения о мире и войне, о событиях, свидетелем и участником которых был автор.
Александр Розен — автор многих повестей и рассказов о Советской Армии. Некоторые из них, написанные во время Великой Отечественной войны и в послевоенные годы, собраны в настоящей книге. В рассказах А. Розена раскрывается душевная красота советских воинов («Военный врач», «Легенда о пулковском тополе»), их глубокая вера в победу и несокрушимую мощь советского оружия. С большим мастерством автор отобразил совершенствование военного искусства советских офицеров («Фигурная роща»), передал динамику наступательного боя, показал громадную силу боевых традиций советских воинов («Полк продолжает путь»)
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.