Времена и люди - [4]

— Все мне известно, и хватит об этом. Назначаю тебя агрономом в Ушаву. Ясно?

— Так точно! — отвечает парень по армейской привычке.

— Вот и ладно. А покуда отправляйся, собери вещички. После обеда туда машина идет с минеральными удобрениями. И я поеду — сам представлю тебя тамошним.

Филипп выходит. Бай Тишо довольно потирает руки: теперь и в Ушаве свой специалист. Вероятно, надо сообщить об этом главному агроному Сивриеву? Нет, лучше сюрприз преподнести. Да и что сообщишь о парне, которого и сам до сего дня знать не знал?

В Ушаву они приезжают уже затемно.

— Не гаси! — говорит бай Тишо, когда шофер собирается выключить фары. — Пусть люди нас видят.

— Пусто-то как! Ни живой души, — подавленно отмечает Филипп, оглядывая площадь. — И в пивной пусто… Трезвенники!

— Погоди, еще явятся.

И действительно, вскоре на площади собирается целая толпа мужчин. В расстегнутых на груди рубашках, разгоряченные, они стекаются группами человека по четыре, по пять, постепенно окружая прибывших.

Бай Тишо представляет Филиппа:

— Парень из Югне. Доколе ваш бригадир будет меня насиловать бесконечными своими вопросами? Небось знаете его блокнотик?

Мужики хохочут.

— Я, конечно, председатель, да ведь не господь всеведущий, верно? Вот и привез специалиста — пусть ему теперь экзамены устраивает.

Жители Ушавы, низкорослые, смуглые, с длинными прямыми носами (местная порода!), выстроились возле председателя, точно глиняные горшки, только головами кивают.

— Агроном тут меня спрашивал, почему в пивной нет никого. Трезвенники, говорит.

— Ха-ха-ха! — взрываются хохотом полтора десятка глоток.

— И меня в свое время эти товарищи так же подвели, — продолжает бай Тишо. — Приехал я под вечер. Ну и ну! Кругом пусто, ветер верховой режет — аж с ног сбивает. И пивная пуста — как вот теперь. Меня это и обеспокоило, и обрадовало; обеспокоило, потому что приехал я важное собрание проводить, а обрадовало — потому как и сам не пью, и таких людей люблю, которые устояли перед зеленым змием. Да, но получилось точно так же, как и сейчас. У вас или у ваших отцов, — обращается он к обступившим его мужчинам, — тоже расстроились посиделки с горячей ракией. Из-за меня… И тогда — как и сейчас — от всех крепко попахивало!

Является наконец бригадир бай Костадин и забирает нескольких человек на разгрузку машины.

После мужских «посиделок» разговор заходит о процентах, которые в этом году хозяйство будет выплачивать табаководам. Потом бай Тишо спрашивает о навозе, на хорошем ли месте, хорошо ли перегорел, а то ведь неперегоревший навоз — как плохое окучивание, после него сорняки да бурьян вместо богатого урожая. Незаметно подводит беседу к Раецу и к тому, что́ ушавцы там делают в данный момент.

— Ломаете? — говорит председатель назидательно. — Все межи перепутали? А дальше что, как все в порядок приведете? Пожалуй, лучше у вас получается посидеть да пососать горячей грозданки[5], чем…

— Да нет, нет! — протестуют несколько человек одновременно.

Через час возвращается грузовик. Бай Тишо, отведя бригадира в сторону, долго что-то шепотом ему втолковывает. Потом пожимает руку каждому в отдельности и уже из кабины грузовика бросает:

— И чтоб агронома слушали, ясно вам?

— Да ясно, ясно…

Он просит шофера высадить его возле правления. Но окна уже темны — и на нижних этажах, и наверху, где живет Главный. Уборщица забыла включить фонарь над входом, и сейчас все здание тонет во мраке. Председатель заглянул со стороны внутреннего двора — там тоже темно. Поскользнувшись, он чуть не падает: лужи покрылись ледком. Хоть к полудню солнышко и пригревает, а в обеденные часы дрожит над полями трепетное прозрачное марево, зима пока в силе. Ну, еще денек-другой, и увидим — повернет ли к весне, размышляет бай Тишо, посматривая на тонкий серп месяца.

Он пересекает шоссе и только собирается подняться по цементной лесенке на железнодорожную насыпь, как вдруг видит, что сверху спускается человек — высокий, чуть ссутулившийся.

— Сивриев! Ты, что ли?

— Я. Кто это? — раздается в темноте приглушенный бас.

Оба одновременно отскакивают к канавке, потому что мимо проносится машина.

— А я тебя искал. Гляжу — в окнах темно.

— Я из ресторана. Что случилось?

— Да ничего плохого. — Голос бай Тишо предательски вздрагивает. — У тебя еще один агроном будет.

— Что, Голубов приехал?

— Кончится у него переподготовка — приедет. А пока я тебе о новом агрономе толкую. В Ушаве. Его сестра птицефермой заведует. Видишь, — улыбается бай Тишо, — не было ни гроша — и вдруг алтын…

— Что это за агроном, о котором я ничего не слыхал?

— Ну, не целый агроном… — тянет председатель. — Скажем так: пол-агронома, техникум он закончил.

— По какой специальности?

— Я не спрашивал.

— Не спрашивал, а назначаешь участковым агрономом? А может, он строитель?

— Нет, нет. Агроном. Наш техникум закончил.

В темноте слышно, как Главный, сопя, роется в карманах, ищет сигареты. Потом зажженная спичка на миг освещает хмурое его лицо.

— Видишь ли, хоть ты и председатель, ты не имеешь права решать такие вопросы через мою голову.

— А я-то хотел порадовать тебя… Дай, думаю, проверну это дело, сюрприз устрою.