Вредитель Витька Черенок. Тайна желтой бутылки - [10]
— Все-таки жалко, — вздохнула Саша.
— А вон еще новоселы, — сказала Женя. — Интересно, в который подъезд…
Действительно, из-за угла дома, медленно поворачивая, показалась новая машина, груженная домашними вещами. Над вещами, словно радиолокатор, возвышалось велосипедное колесо. Видно, втискивали-втискивали велосипед и решили поставить стоймя. Тут же, на вещах, пристроился и мальчишка в кепке. Одной рукой он держался за руль, а другой крутил колесо. Да так лихо, что, наверное, воображал, будто не машина его везет, а он сам мчит все эти вещи вместе с грузовиком.
Что-то в мальчишке Саше показалось знакомым, Когда машина еще немного подъехала и мальчишка поднял голову, у Саши вдруг подкосились ноги.
— Что с тобой? — с удивлением посмотрела на нее Женя.
Саша вцепилась в балконные перила. Снова заставила себя взглянуть вниз. Машина остановилась как раз напротив четвертого подъезда. Их подъезда.
— Я погибла, — выдавила Саша побелевшими губами.
— Да что такое, объясни? — не на шутку испугалась Женя.
— Это Черенков… — совсем обессилев и прислонясь к стене, выговорила Саша. — Из нашего класса…
— Ну и что из этого?
— Ты не знаешь, — мотая головой, произнесла Саша. — Ты ничего не знаешь… Черенок — самый первый мой враг. Мучитель.
Женя с любопытством посмотрела вниз.
— А он, по-моему… ничего. Плечистый… Ловкий. Во как с машины спрыгнул. Другой бы побоялся…
И тут Саша услышала голос Витьки Черенка:
— Папань! Борты открывать?..
Противный, грубый, невыносимый голос.
— Что же теперь будет… — прошептала Саша.
А жизнь продолжается
Ни классики, ни скакалки — ничто, казалось, уже не интересовало Сашу. Во двор в тот день она так и не вышла.
Поникшая и безмолвная, помогала маме, гладила электрическим утюгом свою школьную форму, подавала отцу, стоявшему на столе, то молоток, то круглые деревянные пробки — Семен Ильич в стене, над окном, пробивал отверстия для карнизов.
Нина Васильевна, не привыкшая видеть дочь такой кислятиной, уже не раз принималась стыдить ее:
— Ну, зачем ты из этого делаешь трагедию? Что, скажи, случилось тут страшного? В тот дом, где обещали квартиру, их по какой-то причине не поселили. Сколько угодно бывает. И вот мальчик из вашего класса переехал в дом, куда и ты переехала. Только и всего.
— Мальчик! — кусая губы, горько усмехалась Саша. — Разве это мальчик! Это же — Черенок!
— В конце концов, удивляюсь твоему малодушию, просто не узнаю…
— Мама, он же мой враг. Я так мечтала, что больше никогда не увижу его. И вдруг… В один и тот же дом. В один и тот же подъезд. На одной лестничной площадке! Даже балкон его рядом с нашим! Нет, ты не представляешь! Ах, ты ничего, мама, не представляешь! — И, едва сдерживая слезы, Саша уходила к себе.
Солнце, в полдень заглянувшее в ее окно, теперь заполняло всю комнату. Оно играло в графине на письменном столе, отражалось в блестящей дверце шкафа, и все веселые завитушки на синеньких обоях словно улыбались ей. А Сашу это не радовало.
Еще вчера, еще несколько часов назад она была такая счастливая. Теперь все иначе.
Саша пробовала читать. Только и книга не шла в голову…
Семен Ильич решил сокрушить крепость надежным, испытанным методом. Натянул на голову высокую папаху, надел портупею с пустой кобурой, а вместо боевой сабли засунул под ремень веник. Из ваты скатал шикарные запорожские усы, прикрепил их кусочками хлебного мякиша и предстал в таком виде перед дочкой.
Лихо козырнув, он выпучил глаза и отчеканил:
— Так что разрешите отправляться, товарищ генерал!
Саша слабо улыбнулась и машинально спросила:
— Куда, папочка?
— Известно, куда! — Отец развернул трубку ватманской бумаги с чертежом и, будто читая, продолжал: — Так что вручу, товарищ генерал, официальную ноту протеста по случаю возмутительного вселения в пятьдесят седьмую квартиру страшного врага всего человечества Витьки Черенкова. Разрешите отправляться?
На Витьку Черенкова эта нота наверняка бы произвела громадное впечатление, а на Сашу — никакого. Сказала с укором:
— Эх, папа, тебе все шуточки! А я этого Черенка видеть не могу. Не хочу!
— Ладно, нота протеста отменяется, — вздохнул отец и отлепил шикарные ватные усы. — Тогда будешь помогать мне пришпиливать шторы…
И ночью ей снилось что-то нехорошее, тревожное. Но что именно — она не помнила, потому что как только проснулась, первой мыслью было: где-то рядом, в нескольких шагах, — Черенок. И эта мысль заглушила все.
Даже вставать не хотелось. Но вставать надо было. Начинался новый день. Надо приготовить уроки, потом идти в школу. Вернее, не идти, а ехать. Ехать через весь город, на автобусе. Да, чуть не забыла: физзарядка. Папа ее предупреждал: «Не сжигай мосты». А она сожгла. Безжалостно… А может быть, напрасно сожгла и лучше было бы послушать папу?..
«Неужели я действительно тряпка, хвалюшка, обманщица?» — Сашу будто хлыстом стегнули — мигом спрыгнула с кровати.
И странно: с каждым новым упражнением, которые она повторяла по нескольку раз с каким-то особым, упрямым старанием, у нее крепло убеждение: мама все же была права, незачем из этого делать ужасную трагедию.
Или Сашу слишком измучили ее переживания, или боль эта постепенно перегорела в ней, но только о Витьке она думала уже без всякого ужаса.
В сборник Владимира Добрякова вошли повесть «Одиннадцать бестолковых» и рассказы «Староста класса», «Мороженое на двоих», «Домой на воскресенье».
Книга рассказывает о том, как важно не быть слишком «послушным», как распознать настоящих и ложных друзей.
В этом году Алькин день рождения выпал на воскресенье: Алька не знал, хорошо это или плохо.Какая разница — понедельник будет в этот день, среда или, скажем, воскресенье! О чем тут ломать голову? Он вообще мало задумывался над жизнью. Он просто жил, и все.И, конечно, Алька Костиков, ученик пятого класса, даже не представлял, каким будет для него тот следующий год, начинающийся 10 марта.Не мог ничего знать Алька о тех событиях, в которых он будет играть далеко, не последнюю роль и которые закончатся тем, наверное, самым главным, и памятным днем в его жизни.До того дня минует длинная череда в 169 очень разных — интересных и скучных, радостных и горьких — дней Алькиной жизни.А пока ни о чем этом он не знает и с нетерпением ждет 10 марта, когда ему исполнится двенадцать.
Владимир Андреевич Добряков родился 26 августа 1924 года в г. Москве. В начале войны с ребятами девятиклассниками работал в Орловской области на строительстве противотанковых рвов, затем на авиазаводе под Куйбышевом. По окончании войны квартира в Москве оказалась занятой и он с матерью уехал во Львов, там закончил филфак, работал в военной газете, начал писать. Первая его книга вышла в свет в 1957 году («Отец и Володька»). В 1963 году Владимира Андреевича приняли в Союз писателей. C 1980 года писатель живет и работает в г.
Повесть «Недолгие зимние каникулы» (Воронеж, 1974 год) рассматривает взаимоотношения детей в коллективе, рассказывает о дружбе и товариществе, об организации интересного досуга школьников. Недолгие зимние каникулы, но сколько можно успеть сделать за это время: слепить снежную бабу, залить каток, устроить во дворе ледяную горку, создать хоккейную команду… А можно провести каникулы и по-другому: испортить в школе только что покрашенные парты, сделать жильцам газовую атаку, посыпать каток золой… В повести сравниваются положительный и отрицательный образ жизни подростков и дается убедительный пример того, что честным, добрым, внимательным людям живется интересней и веселее.
Повесть воронежского писателя Владимира Добрякова поднимает важный вопрос — воспитание личности молодого человека. «Король живет в интернате» — рассказ о трудной судьбе Андрея Королева, подростка, попавшего под влияние бывших уголовников. Автор раскрывает сложность становления характера юноши, нелегкие отношения в коллективе ребят и взрослых интерната, куда попадает Андрей.
Эта книга о людях, покоряющих горы.Отношения дружбы, товарищества, соревнования, заботы о человеке царят в лагере альпинистов. Однако попадаются здесь и себялюбцы, молодые люди с легкомысленным взглядом на жизнь. Их эгоизм и зазнайство ведут к трагическим происшествиям.Суровая красота гор встает со страниц книги и заставляет полюбить их, проникнуться уважением к людям, штурмующим их вершины.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.