«Вратарь, не суйся за штрафную!». Футбол в культуре и истории Восточной Европы - [23]

и словно здесь — в шутку — в очередной раз вмешались в дело философы.

Ил. 6. Будапешт, IV район, ул. Лабдаругаш и Лабдаверë. Фото: Дирк Зуков, 2017

Таким образом, футбольная топография предстает как игровое и сценическое пространство, как место игры или как поле деятельности, в котором, по крайней мере в первом тайме, играют так, чтобы восходящее солнце светило в спину, в сторону ворот противника, перед которыми для обозначения выхода за рамки дозволенного («штрафную он перешагнул», как писал Евгений Евтушенко о Льве Яшине)[111] в правом углу поля тянутся прочерченные известью линии. Во втором тайме — часто решающем — случается, что солнце снова светит в спину, в сторону ворот, на восток. Здесь, на земном шаре, ротационное движение мяча и его полет за пределы штрафной полосы и ворот — независимо от того, побывал мяч в космосе или нет[112], оказывается подверженным эффекту Магнуса.

Ил. 7a и 7б. Стадион в Кишкёрёше; спортивная арена Turbine Halle, 2017. Фото: Штефан Краузе и Дирк Зуков, 2017

Перевод с немецкого Антона Вознесенского

Соединенные

Яцек Подсядло

Как люблю я мгновенья на стадионах,

пять голов наши забили, но уже пофигу матч,

хотя никто уходить не торопится. Люди

радостно флагами машут, поют,

а кто-то рыбалку на завтра обсуждает,

все братья друг другу, и каждый улыбается каждому,

громада воскресной радости —  в жестах.

Пожилых мужчин охватила внезапная Нежность при мысли

о женах усталых, грузных —  ждут к обеду.

Парни —  на стадион девчонки их провожали —

обнимают тех крепче обычного, странно осмелевшие.

Счастливы будьте! И не идет из головы ни на минуту,

что мне с самого начала исход игры был безразличен,

а флаги, рыбалка, обеды воскресные —  обрыдло все это,

обожаю святой порыв скопления народа.

Такое испытываешь после многолюдных рок-концертов,

когда музыканты ко сну укладывают гитары, завернув в полотняные ткани,

гаснут рефлекторы, рабочие по сцене стелятся, распутывая кабеля

клубок змеиный.

Странно одетые люди с длинными волосами

проглатывают булки, запивая их молоком, спать ложатся

прямо на земле, и все быстрее вольный бег сигареты от руки к руке.

Один кого-то кличет, а другой кружит,

собирая деньги на железнодорожный билет, а заодно — и пустые бутылки,

завтра решает домой возвратиться, неблизкий предстоит ему Путь.

Задержался под деревом рядом и без стеснения отливает,

глядя при этом в небо, будто молится.

Перевод с польского Елены Твердисловой

Яцек Подсядло родился в 1964 году в Шевно, в Польше, и живет в Ополе. В 1983–1985 годах работал на металлоперерабатывающем комбинате, потом был разнорабочим, домовым техником и охранником на Польском радио в Ополе, где с 1992 года работает журналистом. Его литературный дебют состоялся в 1984 году с публикацией стихотворений «Как будто это я» (Jakby ja) и «Умирание» (Umieranie) в еженедельнике Na Przełaj. С 1984 года он получает премии на польских литературных конкурсах — например, в 1985 году на Поэтическом соревновании и в 1990 году на конкурсе «Весна поэтов» в Лодзи. В качестве редактора Polski Radio Opole он делает передачи — например, выходившую до 2008 года передачу Studnia об альтернативных культурах или же Zielone granice о музыке. В 1991–1992 годах Подсядло издает поэтическую серию «Поэзия быстрого обслуживания» (Poezja Szybkiej Obsługi), выходившую в Staromiejski Dom Kultury в Варшаве. Начиная с 1990-х годов Подсядло постоянно публикуется в изданиях Lampa i Iskra Bożej, Kartki, Kresy, NaGłos, Nowy Nurt, Opcje, Odra, Po Prostu. С конца 1990-х годов занимается литературной публицистикой и пишет колонки (2000–2007) в популярном журнале Tygodnik Powszechny. Его стихи печатаются в журналах Res Publica Nowa, Lampa и Znak. В 1999–2005 годах он совершает длительные путешествия на велосипеде на Украину, в Белоруссию, Румынию и Албанию и верхом на лошади в Эстонию. В 2012 году Подсядло опубликовал рассказ «Что футбольный мяч делает с человеком» (Co piłka robi z człowiekiem?) в одноименной антологии, в которой, наряду с текстами о футболе современных польских авторов напечатаны и отрывки из его романа для юношества «Красная карта для Спренжина» (Czerwona kartka dla Sprężyny).

Литературные тексты Подсядло переведены на двенадцать языков. Он лауреат многочисленных литературных премий — в том числе премии Костельского (фонд Костельского в Женеве, 1998), премии Чеслава Милоша (2000). В 2015 году он получил Поэтическую премию Силезии.

Его стихотворение «Соединенные» впервые переведено на русский язык. По-русски опубликована подборка стихов в переводе Дмитрия Веденяпина в журнале «Иностранная литература» (2001. № 9).

Город как стадион

Футбол, спортивная культура и градостроительство в Лужниках в Москве

Александра Кёринг

«Широкие народные массы наливают обширный амфитеатр, любуются состязаниями и играми своих граждан, слушают поэтов, историков и ораторов, восхищаются произведениями искусства»[113]. Так в начале 1920-х годов сотрудник Управления строительства Москвы описывал свое видение гигантского Международного Красного стадиона. В этом раннем проекте Красный стадион оказывался символом гармоничного общества, олицетворением пригодного для жизни города, который предоставлял бы возможности в равной мере и для развлечений в свободное время, и для повышения культурного уровня. Спортивные состязания чередуются здесь с самыми разнообразными мероприятиями. Впрочем, впервые идея Красного стадиона была сформулирована в военном ведомстве. В пользу строительства в Москве универсального спортивного сооружения, которое в первую очередь должно было бы использоваться в рамках программы «всеобщего военного обучения» (всевобуча), насаждаемой тогда большевиками, высказался влиятельный военный деятель Николай Ильич Подвойский (1880–1948)