Вратарь и море - [39]
Кай-Томми вскочил на ноги в дикой ярости. Он раскрыл рот, чтобы крикнуть зверские проклятия. Но тут он увидел то же, что и я.
Если б я мог описать, какое у него сделалось лицо! Как будто его летающая тарелка переехала.
– К счастью, иногда удается сыграть на подходящем уровне, – сказала Лена и вежливо приложила два пальца к кепке.
А потом вбросила мяч в игру как ни в чем не бывало.
Остаток матча красные безоговорочно вели.
На паром в город они загрузились, увозя три заслуженных очка, но лучший их игрок махал им вслед с пристани.
Разговоры о матче не стихали очень долго. Когда все поняли, что случилось, – что Ивар и мальчишки попросту выдавили Лену из команды, – многие возмутились. Но сама Лена уже не сердилась. От перехода в другую команду она только выиграла. Ей нравится играть с девочками. Тренер в городе сразу разглядел в ней талант, и мальчишеские команды все время просят ее напрокат.
Но она не всегда соглашается.
– Я не могу играть в футбол каждый день. Меня и дома дела ждут, – объяснила она.
Я понял. Дела – это плот.
Дед и Коре-Рупор
– Я заказал тревожную кнопку для «Тролля», – сообщил папа себе под нос и отрезал два толстых куска хлеба на бутерброды.
– О! – сказал я на это.
Мы с папой завтракали, стоя у столешницы на кухне. Была суббота, и светило солнце. Фьорд заполонили лодки всех видов и размеров, но в окно я видел, что дед предпочел сухопутную жизнь и пьет кофе за столом в саду.
Страшные картины аварии, палтуса, крови проплыли у меня перед глазами. Наверно, и у деда тоже? Выглядел он одиноким. Нет, ему еще хуже, вдруг сообразил я.
Папа рядом жевал бутерброд.
– Надо снова поставить старика на рельсы. Так дело не пойдет.
– Это Коре-Рупор там за мысом? – спросил я, пристроившись рядом с дедом.
Он кивнул. Здоровой рукой он крутил кофейную чашку, раз за разом. Дед всегда посмеивался над Коре, что тот не ходит далеко в море за крупной рыбой. Но сейчас мы оба видели, что Коре наловил уйму мелкой сайды.
– Ты знаешь, что я поколотил его однажды? – внезапно спросил дед.
– Ты? Побил Коре-Рупора? Да ладно. За что?
– Он танцевал с Ингер.
Дед покачал головой и тихо засмеялся.
– Мне было семнадцать, и я в первый раз уходил в море.
Он прищурился и посмотрел вдаль, на Коре.
– Большей глупости я в жизни не делал.
– Вы с бабушкой влюбились в семнадцать лет? – удивился я.
– Нет, мы просто дружили. Но в то лето она вдруг сама подошла и сказала, что будет по мне скучать. И даже добавила, что с радостью будет меня ждать. – Дед улыбнулся. – А я был такой идиот! Дал ей от ворот поворот: браво так ответил «спасибо, не стоит», как отвечал всем девицам. Еще не хватало, чтобы кто-то ждал меня дома и слезы лил! Я хотел быть свободным как птица.
Но накануне дедова отъезда произошло вот что. В деревне устроили танцы – там, где теперь пристань. Летний вечер, собралась вся молодежь. Дед пришел, увидел Ингер – и вдруг понял, какую глупость он делает. Он же; любит ее!
– И только я собрался с духом, чтобы подойти к ней, извиниться и все объяснить, как нарисовался этот Коре-Рупор и прямо у меня из-под носа увел ее танцевать!
– И ты его ударил? – спросил я в ужасе.
– Но как! – ответил дед.
Еще немножко, понял я, и не стали бы они моими дедом и бабушкой. Ингер страшно рассердилась. Мало того, что дед ответил ей «нет» и довел до слез, так он еще явился на танцы и побил невинного парня, который как раз хотел поухаживать за ней. Это ни в какие ворота не лезет. Короче, в тот раз дед отправился в Балтимор с разбитым сердцем и больной совестью.
Я удивленно покосился на своего миролюбивого деда.
– Я вообще не думал, что ты можешь кого-то побить…
– Думал, не могу? – дед засмеялся. – Я уже такой старый, что твердо знаю: мы все делаем глупости, кто больше, кто меньше. В сущности, это неважно, – он снова посмотрел на Коре-Рупора. – Важно, как мы потом их исправляем.
На крыльцо своего дома вышла Лена с футбольным мячом в руках. Дед тоже ее заметил.
– Мир так прекрасно устроен, Трилле, что каких бы глупостей мы ни натворили, их почти всегда можно исправить. Но это не для слабаков, – добавил он.
Коре-Рупор завел мотор и повел лодку к берегу. Лена уже упражнялась на поле с мячом.
– Дед, сегодня поставим перемет, – сказал я так, чтобы дед понял: выбора у него нет.
Бутылочная почта
В день отъезда Биргитты снова началось лето. Мы с дедом ходили в море за рыбой почти каждый день. На берегу Ильва разгуливала с пузом не меньшим, чем мама на Рождество. А в сарае лежал готовый Ленин плот и ждал спуска на воду.
Все семейство из Холмов пришло перед отъездом в Щепки-Матильды попрощаться. Они привели Хааса. Так решила Биргитта. Я знал, как она его любит, но все-таки решила оставить его Лене – потому что здесь ему будет лучше. В этом вся Биргитта. Этим она мне и нравится.
Лена слегка обалдела от такого потрясающего подарка. Не знаю уж, что она ответила, но надеюсь, что поблагодарила как следует.
– Может, мы еще будем учиться вместе? – сказала Биргитта мне.
Может, и будем, подумал я, почему бы и нет.
Я получил последний кудрявый чмок в щеку, и голландцы исчезли вдали, между морем и елками. А я остался, сдувшийся и пустой, смотреть вслед уехавшей машине.
