Вратарь и море - [27]
Я всегда буду защищать тебя и беречь, думал я, глядя на красное круглое личико с приоткрытым ртом.
Сзади подошла Лена. Она очень серьезно смотрела на малышку.
– Хочешь подержать?
Она покачала головой, потом провела своим тощим, но сильным пальцем малышке по носу. Вздохнула и вышла.
Непривычно было обходиться без электричества и связи, но в обед папа с Ильвой согрели в дровяной печи остатки рождественского ужина из обоих домов и накрыли стол на всех. На наше счастье, никто кроме Магнуса не спросил, много ли мы наколядовали. Хотя наверняка позже вопрос всплывет, когда улягутся ночные волнения.
– Имя ей уже придумали? – спросил я, когда все сидели за общим столом, а мама кормила малышку в кресле-качалке поближе к печке.
Я немножко волновался. И у меня, и у Крёлле есть вопросы по поводу наших имен. Не вдаваясь в подробности: именно по этой причине нас зовут дома как зовут.
Мама с папой переглянулись.
– Мы думали дать ей имя, которые бы напоминало о буре и шторме, – сказала мама.
– Это какое, например? – спросил Магнус скептически.
– Ураганда, – сказал папа. – Вам нравится?
Минда перестала жевать и уставилась на Магнуса. Он закашлялся. Ураганда. Странно, конечно, но привыкнуть можно. С другой стороны, хорошо иметь имя, которым никого кроме тебя не зовут.
Мы пожали плечами и кивнули. Ураганда так Ураганда. Сойдет.
– Будь я вами, я назвала бы ее иначе, – сказала Лена с другого конца стола.
– Лена! – сердито одернула ее Ильва.
Мне кажется, Лена иногда забывает, что она не наша.
Мама тихо рассмеялась.
– А как бы ты ее назвала? – спросила она из своей качалки.
Лена проглотила кусок и посмотрела на деда.
– Ингер, по-моему, лучше.
Обломки
Ураган такой силы выносит на берег не только канистры для воды и лодочные черпаки. Первая же; инспекция нашего берега обнаружила чьи-то лодочные мостки, пластиковую лодку Коре-Рупора, половину деревянного домика с детской площадки и мертвого оленя. Плюс к этому шторм размолотил наш мол в какую-то каменную осыпь и раскрошил в щепки дверь лодочного сарая. «Троллю», к счастью, только покорябало корпус немного.
Вообще-то мы в Щепки-Матильды легко отделались. В других местах дела обстояли гораздо хуже.
Когда починили электричество и заработали все гаджеты, на нас посыпались сообщения, где что разрушено. На нескольких горных склонах ураган посек елки – словно газон подстриг, и теперь они лежали внавалку, лодки и лодочные сараи разнесло в щепы по всему побережью, а кое-где пострадали дома.
– Самый крышеснос с этим ураганом не в том, что мама в подвале родила малявку, – сказал Магнус, когда мы с ним пошли посмотреть на разрушенный мол. – В историю войдет, что вы с Леной ходили колядовать. Типичный случай, вы все-таки полные ку-ку оба.
– Тшш, – шикнул я.
Вообще-то мы всегда после шторма выходим на охоту за сокровищами. Но в этот раз мы могли бы построить флотилию из всех обломков.
Лена уже спала и видела новый плот, гораздо лучше старого.
– Последний наш был курам на смех. Но теперь мы будем работать с качественным материалом, – сказала она и прошлась хищным взглядом по обломкам.
Я кивнул – и сам воодушевился: о-го-го мы понастроим из этого всего!
Лена прыгала с камня на камень.
– Ха, Трилле! – крикнула она и вытащила из кучи что-то блестящее.
Но я уже не видел и не слышал ее. Потому что наверху, у дома, возникло чудное видение, и сердце мое стало крутить сальто-мортале. Биргитта и Хаас. Они неспешно спускались вниз по тракторной колее вдоль рябин. Солнце посылало косые оранжевые зимние лучи на все вокруг, и снежные поля вспыхивали и сияли. Она вернулась!
– С Новым годом!
Биргитта приветливо смотрела на меня и на засыпанные хламом камни. Я лишь улыбнулся в ответ. Как приятно ее видеть, и сколько всего мне надо ей рассказать!
Хаас ткнулся мне в живот и помчался к Лене. Она так и стояла около водорослей и как будто бы не собиралась отходить от них.
– Лена хочет строить новый плот, – сказал я и как бы безнадежно пожал плечами.
Биргитта засмеялась и сказала, что с нее плотов достаточно.
– С меня, в общем-то, тоже, – я быстро перевел взгляд на Лену – она как раз с грохотом кинула на землю половинку сарайной двери.
Хаас скакал вокруг нее и заливался лаем.
– Он рад, что вернулся, – сказала Биргитта. – Собаке в Щепки-Матильды лучше, чем в Амстердаме.
Я хотел спросить, а ей самой где лучше, но не спросил. Вместо этого мы вдвоем пошли к Лене.
– Что ты нашла? – спросил я, вспомнив, как она мне что-то кричала.
– Ничего особенного, – буркнула Лена, не глядя на меня.
Она ушла вперед, осматривая обломки. Я видел, что она спрятала что-то под куртку, но какое мне до этого дело?
Лена звереет
– П-почему не п-пришла на т-тренировку?
Школа уже началась. Мы сидели на скамейке перед залом и ждали физкультуру. Андреас вопросительно смотрел на Лену.
– Перешла, – ответила она коротко.
Все ребята оборвали разговоры.
– Перешла? И за кого будешь играть?
Туре был явно удивлен.
– В городе, за женскую команду.
– Ой, – сказал Андреас. – К-как г-глупо.
– Г-г-глупо, – передразнил его Кай-Томми, и они с Туре тихо фыркнули.
Лена положила ноги на физкультурную сумку и смерила их презрительным взглядом.
