Вратарь и море - [14]

Не знаю, как так вышло, но Биргитта поставила корзинку и пошла со мной. Теплое сентябрьское солнце грело нежно, тропинка становилась чем выше, тем суше, а камень в рюкзаке – легче. Мы оба помалкивали. Биргитта поднималась на гору не впервые. В книжечке, спрятанной в пирамиде из камней, которую сложили наверху папа с Миндой, ее имя оказалось вписано несколько раз. Но теперь она хотела знать, что мы видим. Я засунул лизунец на место и сел рядом с пирамидой отдохнуть. Папа всегда показывает мне отсюда, где что внизу под нами. Что мне стоило хоть разок его послушать?!

Я показал Биргитте горы и острова, в которых был уверен.

– А вот тот маленький остров на горизонте – это Коббхолмен, – сказал я под конец. – Моя бабушка оттуда родом.

Похоже, на Биргитту мои слова произвели впечатление. Бабушка с моря – это редкий случай.

Дед расставлял сети. Биргитта всмотрелась в точку вдали и спросила, откуда я знаю, что это дедушка. Я пожал плечами и спросил:

– В Голландии гор нет?

Нет. Зато много другого прекрасного. И пока солнце играло с облаками в кошки-мышки, Биргитта рассказала мне на смеси норвежского и английского о тамошней своей жизни и друзьях.

– Скучаешь по ним? Хочешь обратно? – мужественно спросил я.

Она пожала плечами и улыбнулась. И объяснила, что привыкла скучать.

– Мы все время далеко уезжаем, – сказала она.

Хаас улегся у моих ног и время от времени вопросительно на меня посматривал.

– Он спрашивает, где Лена, – рассмеялась Биргитта.

Услышав имя, пес зажмурился.

Лена заставляет куриц кататься с ней на санках, скачет верхом на коровах, говорит «бе-е» лошадям и прячет котят в грязное белье, чтобы напугать свою маму. Но интересное дело – я не знаю ни одного зверя, который бы не обожал Лену.

– Лена на тренировке, – пробубнил я и сглотнул угрызение совести.

А Лена и правда была на тренировке. И ушла с головой в футбольные страсти, так что, когда я зашел к ней вечером, она все еще кипела злобой.

– Я ненавижу поля с гравием! – вопила она.

Она сидела на кухонном столе, уже чистая и распаренная после душа. Исак промывал ей сбитые коленки и терпеливо слушал ее вопли.

– Почему в нашей идиотской деревне не сделают поля с искусственной травой, как в любом нормальном месте? Ай!

Я присел на стул и очень осторожно спросил, как прошла тренировка.

Лена фыркнула.

– Мерзкие парни, мерзкий тренер, мерзкий гравий. А ты что делал?

Я рассказал, что отнес овцам лизунец, но промолчал об остальном. Что ходили мы вместе с Биргиттой и что потом меня пригласили поужинать с ними и накормили жареными лисичками с хлебом на кислой закваске. И что ничего вкуснее я в своей жизни не пробовал. И хотя теперь мне чуточку страшно умереть от цирроза печени, но игра стоила свеч.

Девочки нашего класса

– Каждая группа выберет книгу, – сказала Эллисив и обвела взглядом класс, – и сделает доклад о ней и об авторе.

На душе стало неприятно, будто туда камень положили. Хуже нет, чем выступать перед всем классом.

– С твоей светлой головой тебе-то чего бояться? – не понимает Лена.

Это она за бабой-тетей повторяет, та всегда говорила: «С твоей светлой головой, Трилле, ты далеко пойдешь, станешь знаменитостью».

Лену одаренной сроду никто не называл. Отлично она выступает только на физкультуре и на перемене. Все остальные школьные предметы, по мнению Лены, просто никому не нужная ерунда. Хуже всего дела у нее с математикой. По крайней мере половину уроков математики она проводит на индивидуальных занятиях, их с Андреасом учит отдельный учитель. Лена устала объяснять Ильве и Эллисив, что заставлять хорошего занятого человека учить ее математике таким образом – бессмысленная трата времени и сил. Она будет вратарем и спокойненько обойдется без неравенств и уравнений. Но нет. Ильва и Эллисив твердо решили, что Лена освоит математику, как все остальные люди. Что их так беспокоит, мне непонятно. Лена не пропадет.

Я скорбно уперся лбом в парту и посмотрел на свои мокрые кроссовки.

– Вы будете работать в группах, – долетел до меня голос Эллисив, и я покрепче зажмурился, потому что если я попаду в группу с Туре и Каем-Томми, то лучше мне сгинуть в море.

– Трилле, Лена и Биргитта, вы идете в библиотеку.

Сердце выпрыгнуло из груди. Как во сне, собрал я свои книжки.

– Команда девочек, на выход! – шепотом пошутил Кай-Томми, когда я проходил мимо.

Туре и еще несколько ребят ухмыльнулись, но я сделал вид, что ничего не слышал. Их-то не определили в одну группу с Биргиттой.

Библиотека в школе не очень большая. Я хожу сюда иногда по вечерам и почти все уже перечитал.

Лена улеглась на диванчик и громко стукнула подошвой о подошву. Мы с Биргиттой сели на стулья и разложили тетрадки по столу. Впервые мы собрались втроем со дня плотокрушения.

– Так, книгу выбрали: «Эмиль из Лённеберги». У меня кино есть, на диске, – сказала Лена уверенно.

– Не слишком она детская? – я прокашлялся.

– Нет, – отрезала Лена. – Зато как раз короткая.

Я взглянул на Биргитту. На уроках она почти ничего не говорит, но сейчас как будто хотела включиться в разговор.

– Да, давайте возьмем эту книгу, – сказала Биргитта.

В детстве она читала Астрид Линдгрен по-голландски. А это хороший способ учить норвежский – читать книгу, которую знаешь. К тому же в четвертом классе она уже делала доклад о Линдгрен. Мы ведь можем говорить и о других ее книгах?