Врата времени - [10]

В этот день они оказались в глубоком ущелье. Справа и слева поднимался лес, под ногами хлюпала жижа, сквозь тростниковые заросли впереди проглядывали мелкие зеленоватые озерца. Местность была на редкость богата живностью. Где-то невдалеке слышалось курлыканье журавлей, чуть не из-под самых ног взлетали, суматошно хлопая крыльями, потревоженные гуси и дикие утки, опасливо вытянув морду перебежала дорогу лиса; из-за валуна, мокрого от брызг прыгавшего с камня на камень ручья, высунулась голова любопытного медведя. С минуту он пристально глядел на людей, беспокойно принюхиваясь, затем шарахнулся назад и с треском исчез в кустах. Миновав болотистую низину, люди Джикозеса шагали уже по обозначившейся среди кустарника тропе, когда откуда-то сзади послышался грубый и низкий рев. Головы как по команде повернулись, и люди застыли, сбившись в тесную кучку.

Метрах в пятидесяти от них темной глыбой возвышалась над кустарником воинственно поднятая голова исполинского быка с налитыми кровью глазами и мощными, изогнутыми полумесяцем рогами-ятаганами.

— О Господи! — О’Брайен попятился. — Это еще что?

— Тур... да это же тур! — Пальцы Ту Хокса инстинктивно сжали пистолет, словно это была единственная реальная вещь в окружающем его непонятном и чужом мире. И вовсе не страх заставил дрогнуть его сердце, он понимал, что вооруженные люди смогут справиться и не с таким колоссом, а пронзительное, щемящее чувство безвозвратной потери своего мира и стремительного полета назад, сквозь века...

Тур снова заревел, наклонив голову и угрожающе поводя ею из стороны в сторону, двинулся было вперед, остановился, и было непонятно, простое любопытство движет им или желание защитить свою территорию. Позади зверя спокойно паслись несколько самок, которых, похоже, нисколько не волновал воинственный пыл их повелителя.

Джикозес, перекинувшись несколькими короткими фразами со своими товарищами, внезапно выступил вперед, и с его губ сорвалась резкая, пронзительная трель. Бык переступил с ноги на ногу, моргнул. Джикозес крикнул снова, и тот, вздернув голову, потрусил прочь. Ту Хокс облегченно вздохнул. Но словно почуяв что-то или передумав, тур одним мощным движением снова повернулся к людям, ударяя передними копытами в землю и низко опустив увенчанную ятаганами рогов голову. Секунда, и задрав, как штандарт, хвост, зверь ринулся вперед. Дробные удары копыт сотрясли землю.

Джикозес выкрикнул что-то, и люди бросились врассыпную, пытаясь окружить зверя. Только оба американца продолжали стоять на тропе. Краем глаза Ту Хокс заметил, как девушка, выхватив из кармана револьвер, скользнула за дерево.

— Бежим! — выдохнул О’Брайен. — Ты налево, я направо!

Они побежали. Тур тем временем развернулся и бросился за Ту Хоксом. Послышались беспорядочные выстрелы, просвистела стрела Кахни. Меткая пуля застряла под лопаткой тура, но не остановила его разъяренный бег. А выстрелы из револьвера девушки, казалось, только удвоили ярость зверя.

Вторая стрела вонзилась ему в грудь. Ноги его подогнулись, но мощь устремленного вперед гигантского тела была столь велика, что он проехал в падении еще несколько метров, свалившись у самых ног Ту Хокса. Огромная голова продолжала тянуться вперед. Роджер взглянул вниз, и странное дело — темные, с длинными ресницами глаза зверя неожиданно напомнили ему девушку, которую он некогда знал в Сиракузах. Позднее Ту Хокс сам себе удивлялся, как в такой момент вообще мог подумать об этом. Он сделал шаг вперед и, прицелившись в глаз зверю, спустил курок. Тур дернулся, но жизнь все еще не хотела покидать пораженное не менее чем десятком пуль исполинское тело. Хрипло взревев от боли и ярости, он сделал отчаянную попытку подняться, в последнем усилии тянул вверх залитую кровью морду. Следующая пуля прервала оглушительный рев. Бык завалился на бок, еще раз приподнял голову, судорожно вздохнул и затих.

Только теперь Ту Хокса начало трясти, и лишь боязнь опозориться перед спутниками помогла ему справиться с накатившей тошнотой.

Подошедший Джикозес вытащил из-за пояса нож и перерезал зверю глотку. Выпрямившись и вытерев нож о шкуру животного, он снова сунул его в ножны, казалось, моментально потеряв интерес и к поверженному гиганту, и к окружающим. Подняв руку, он приказал своим спутникам молчать и внимательно оглядел уходящую вдаль лощину и горные склоны. Судя по его напряженному взгляду, он явно боялся, что грохот выстрелов привлек чье-то нежелательное внимание. Ту Хокс собрался было спросить его, какой опасности он ждет в столь дикой и безлюдной местности, но подумав, промолчал. Все дни похода он внимательно прислушивался, пользуясь тем, что люди свободно и много говорили при нем о своих делах, и постепенно с пятого на десятое начинал понимать смысл. Было трудно, мешал непривычный выговор, но он учился.

Мужчины ловко освежевали тушу, вырезали большие куски мяса из грудины и крупа. Ту Хокс заметил, что Кахни все порывался вырезать сердце зверя, но Джикозес резко остановил его. Они заспорили, и Ту Хоксу стало ясно, что стрелок хотел вынуть сердце не ради пополнения запасов мяса: Кахни думал поделить сердце могучего зверя между людьми, чтобы те, отведав его, преисполнились такого же мужества и отваги. Джикозес, однако, не соглашался на ритуальное пиршество, стремясь как можно скорее увести отряд.