Врата времени - [8]

Не ведаю, долго ли я грезил. Должно быть, порядочно. Помню лишь, что когда начал приходить в себя, то ощутил присутствие Еноха и почувствовал, что произошло нечто непредвиденное. Я проснулся окончательно, услышав настойчивый стук в дверь.

Какое-то мгновение я ожидал, что Енох шепнет мне, что следует делать, но сейчас он сам был погружен в сон, потому как всегда отдыхал после той процедуры. Несколько дней его ничто не в состоянии разбудить и в такое время я полностью бываю свободен. Обычно это радует меня, но вот только не сейчас, когда я остро нуждаюсь в его помощи.

Стук в дверь усилился. Больше надеяться было не на что, поэтому я поднялся и отпер дверь. Через порог шагнул наш шериф, старина Шелби, который мне сказал:

— Собирайся-ка, Сет. Я доставлю тебя в участок.

Что тут будешь делать? Он пристально осмотрел все содержимое моей развалюхи и уперся в меня своими глазами-буравчиками. Я так испугался, что готов был забиться в какой-нибудь темный закуток, только бы не видеть этих глаз.

Разумеется, он не мог видеть Еноха. Как и никто другой. Но мой Енох был на месте: я чувствовал, как он тихонечко прикорнул на темени, укрывшись волосяным покрывалом, прижимаясь ко мне и посапывая как агнец божий.

— Родители Эмили Роббинс заявили, что девушка собиралась ехать через болото, чтобы сократить расстояние в пути, — заметил шериф. — Мы проследили отпечатки шин вплоть до плавунов…

Енох забыл про следы от колес!

— Учти! Все, что бы ты сейчас ни заявил, может быть использовано против тебя, — напомнил о моих правах старина Шелби. — Теперь можно и отправляться, Сет.

И мы отправились в участок. Когда мы приехали в поселок, то полицейскую машину буквально облепила толпа зевак. Горластые бабы начали подбивать “настоящих мужчин” тут же “разделаться” со мной. Но шерифу удалось их отогнать, и я наконец очутился в местной каталажке, в тиши и полной безопасности. Меня поместили в среднюю камеру. Две боковые оказались свободными, так что я пребывал в привычном одиночестве. Разумеется, не считая Еноха.

Рано поутру Шелби вместе со своими помощниками куда-то испарились. Видимо, они решили попытаться извлечь тело блондинки. Мне не было сказано ни единого слова и вопроса, и этот факт меня сильно обеспокоил.

Шелби оставил здесь хозяйничать Чарли Поттера, который принес мой завтрак и принялся сыпать вопросами.

Я по-прежнему хранил молчание. Что толку разговаривать с таким придурком, как Чарли Поттер? Да и к тому же он считал меня психом, как и толпа снаружи.

Посудите сами, что я мог рассказать ему? Он ведь все одно ни за что мне не поверил бы, расскажи я ему правду про Еноха.

Вот я и молчал да слушал его разглагольствования.

Чарли с важным видом поведал мне о поисках Эмили Роббинс и о том, что шериф уже давненько обратил внимание на исчезновение разных людей. Чарли сообщил, что предстоит крупный процесс и из округа уже выехал прокурор. И еще он слышал, что будто они пригласили какого-то доктора, на предмет моего состояния здоровья.

И что вы думаете? Только-только я поел, как появился тот самый доктор. Чарли увидел, как тот подъехал к управе, и проводил его внутрь здания, едва успев захлопнуть дверь перед парочкой настырных обывателей. Тем взбрело в голову меня линчевать. Нет, вы только подумайте!

Док оказался коротышкой с идиотской бороденкой. Звали его Сильверсмит. Он деловито отправил Чарли в контору у входа, а сам устроился поудобнее перед камерой и завел со мной разговор по душам.

До этого момента я ничего особого не чувствовал, поверьте. Все произошло так стремительно, что я толком еще не успел осознать происходящее. Здорово смахивает на отрывок из сна: шериф, толпа, разговоры о каком-то процессе, угрозы линчевания…

Но с появлением доктора Сильверсмита что-то встало на свои места. Он был самой настоящей реальностью. Разговаривал спокойно, как добрый врач с больным пациентом. Похоже, он собирался упечь меня в психушку, как только будет найдена моя мамочка. О том, что с нею произошло, он спросил едва ли не в первую минуту нашего общения. От такого внимания к моей скромной персоне я почувствовал себя с ним легко и свободно.

Вскоре я уже рассказывал ему о том, как мы с маменькой жили в заброшенном сарае, как она варила приворотные зелья на продажу, о большом котле и ночном сборе трав. Рассказывал о тех ночах, когда она уходила куда-то в одиночку, и как я вслушивался в странные звуки ночи, доносящиеся откуда-то издалека.

Потом мне наскучило рассказывать, но док и сам кое-что знал и продолжил, сообщив мне, что мою мамочку все называли “ведьмой” и что однажды вечером к нам ввалился Санто Динорелли и зарезал ее, потому что она продала приворотное зелье его дочери, и та сбежала с каким-то охотником. Сильверсмит знал и о том, что с тех пор я жил в сарае один-одинешенек.

Но он ничего не знал о Енохе!

Том самом, что дрых у меня на макушке, нисколечко не заботясь о том, что со мной тут происходит…

Не знаю почему, но я заговорил с доком о Енохе, пытаясь втолковать ему, что ту блондинку убил вовсе не я, потому мне и пришлось упомянуть о Енохе и рассказать, как матушка заключила ту памятную сделку в лесу. Меня она, как всегда, не взяла с собой — мне тогда едва исполнилось двенадцать, — но забрала у меня немного крови, уколов палец иглой и нацедив в небольшую бутылочку. Не могу утверждать, чем она занималась всю ночь, но, вернувшись поутру, Енох уже был с нею. Видеть, конечно, я его не мог, но матушка рассказала все о нем, и тогда я впервые почувствовал, как он забрался ко мне на голову.