Врата в бессознательное: Набоков плюс - [14]

Ценность второй внутренней, скрытой позиции определяется упомянутым зеркальным эффектом художественной коммуникации: Я = Ты (требования к себе равны требованиям к Другому, выступающего в роли второго Я[8]). Диктат совести (суровых и однозначных моральных требований к себе) дополнен гибким учетом обстоятельств (не только своих, но и чужих, что предполагает децентрацию); но эта же процедура — так же не осознаваемо! — одновременно производится относительно другого участника художественного диалога, «второго Я». Прокурор amp; адвокат: двуедин лик искусства как уникального инструмента самопознания, самовоспитания и самолечения.

Вторая (внутренняя) позиция появляется в читательском онтогенезе не сразу, а по мере постепенного освоения ребенком фольклорных и литературных произведений (требование дословного перечитывания — показатель этой невидимой работы). Понятно, что вначале слушателю-неофиту доступны самые громкие, отчетливые, насыщенные звуки фонограммы затекста: если колокола и колокольчики, то звонкие — из специального сплава, если лай и рычание, то близкие, хорошо различимые и т. д. По мере развития практики вслушивания в затекст бессознательному ребенка становятся внятны все новые и новые звуки «саундтрека» — дальние, неотчетливые, а также прежде несоединимые, разорванные.

Фонетическая картина значительно обогащается, усложняется, становясь более объемной и насыщенной. Что дает ребенку-слушателю такая амплификация (любимый термин К.-Г. Юнга и А. В. Запорожца)? Не просто дополнительную информацию, но активизацию новой структуры личности, включение указанного процесса учета обстоятельств и мотивов (без чего невозможно психологически зрелое социальное взаимодействие).

Так жизнь в искусстве маленького читателя-слушателя оказывается тайным (потому что неосознаваемым) тренингом важнейших человеческих способностей.

А что означает обратное движение: от зрелой 2-ки к более архаическим полям — неужели только инволюцию (и психическую деградацию)? Имеется ли некий позитивный культурологический смысл в таком попятном движении?

Исследователь изобразительных искусств В. М. Обухов выявил три распространенных отношения художника к изображаемому: объективизм, субъективизм и субъектность. И соответствующие им устойчивые характеристики трех типов авторской личности: реалист — романтик — примитив. «Реалистическая личность — еще и личность критическая, крепко духовно обустроенная, свободная в самоограничении. Она достаточно легко адаптируется к наличным условиям существования, а зачастую т стремится улучшить их.

Романтическая личность — личность душевно разомкнутая. Она с трудом уживется внутри тесного круга существования, а вполне реализовать себя может, пожалуй, лишь в сферах художнической, артистической деятельности» [103;71–72]. Здесь «ценность близкого, посюстороннего — ставится под сомнение или вовсе отрицается. Прекрасное мыслится как идеальное. Художественная оценка изображаемого — произвольна, субъективна» [103;71].

Так, может быть, движение от ранящей реальности (2 семантического поля) к субъективному пространству игры (иллюзии, обмана), сновидения и магии — это путь романтика, «смертельно уставшего от жизни» — от слишком отчетливого ее лицезрения?

Ценно движение к объективности реализма, но оно дополняется не менее ценным противоположным — т. е. романтической позицией?

(Третий вариант художественного проживания реальности — позиция так называемого примитива, органически слитого с устраивающей его реальностью, рассматривается в дальнейших главах в связи с интерпретацией таинственного 1-ого семантического поля.)

Гипотеза: темперамент как единица в синергичной функциональной системе

Попробуем обобщить открытый принцип, распространив его на другой класс явлений — внешне далекий.

Возможно, наличие в структуре бессознательного двух синергичных, взаимосвязанных инстанций (энергийной и гармонизирующей) не только у людей, но и у высших позвоночных (в животном мире использование звуковой палитры специфично для каждого вида, но также имеет место) поможет уточнить характеристики темпераментов — древнейшей типологической классификации.

Как известно, описанные в результате наблюдений над поведением людей «чистые», беспримесные темпераменты в жизни исключительно редки. Попытки психологов — последователей И. П. Павлова добавить к его классической схеме, основанной на трех выделенных в лабораторных экспериментах по формированию условного рефлекса у собак параметрах — силе, подвижности и уравновешенности, дополнительные свойства высшей нервной деятельности (лабильность, динамичность, концентрированность, сензитивность, реактивность, активированность, темп реакций, пластичность и ригидность и пр.) помогли представить проявления базовых темпераментов (холерика, сангвиника, флегматика и меланхолика) в различных видах деятельности и общения, но, в то же время, усложнив четкую схему И. П. Павлова (растворив ее в десятке новых свойств), не очень-то приблизили к выявлению реальной работы, функций темпераментов у конкретных индивидов.

В последнее время предлагается рассматривать в каждом индивиде два, а не один темперамент [145]; тем более что в богатой феноменологии темпераментов (с которой обязана считаться любая теория) имеется описание просвечивания или прорывания второго, субдоминантного темперамента: спокойный, медлительный, застревающий на одном деле, флегматик изредка выдает сильнейшие вспышки гнева, подобно холерику, а забитый, депрессивный меланхолик, стремящийся избегать мнимых и реальных опасностей, ведет себя как быстро реагирующий сангвиник и т. д. Недаром, «большой штандарт» (тестирование лабораторных собак) у И. П. Павлова занимал 2 года! Если бы лауреат Нобелевской премии захотел тщательно пронаблюдать своих лабораторных питомцев еще и в реальной обстановке жизни в стае в городе, то, возможно, догадка о двухтактной системе появилась бы на 80 лет раньше.