– Ах, дорогая миссис Бересфорд, не могли бы вы красиво разложить антикварные вещицы, которые у нас имеются? Я уверена, что у вас поистине изысканный вкус.
– Вы сильно преувеличиваете, – возразила Таппенс, – но я с удовольствием попробую оформить этот уголок. Только если вам не понравится, скажите мне сразу, – добавила она.
– Как приятно, что кто-то еще согласился нам помочь. К тому же мы рады с вами познакомиться. Вы, наверное, уже окончательно устроились в новом доме?
– Давно бы, собственно, пора покончить с этим, – сказала Таппенс, – однако боюсь, что до этого еще далеко. Так трудно иметь дело с электриками, столярами и со всеми остальными рабочими. Они никак не могут завершить работу, возвращаются снова и снова.
Возникла небольшая дискуссия среди находившихся поблизости женщин; одни защищали электриков, другие – представителей газовой компании.
– Хуже всего эти газовщики, – твердо заявила мисс Литтл. – Ведь им приходится приезжать из Лоуэр-Стенфорда. А электрикам – всего лишь из Уэлбенка.
Появление викария, который прибыл, чтобы вдохновить и ободрить устроительниц распродажи, положило конец этим спорам. Он, кроме того, выразил живейшее удовольствие от знакомства с новой прихожанкой, миссис Бересфорд.
– Нам все про вас известно, – сказал он. – Все решительно. Про вас и вашего мужа. На днях мне довелось услышать о вас много интересного. Как много увлекательного было, наверное, в вашей жизни. Говорить об этом, вероятно, не положено, вот я и не буду. Речь идет о последней войне. Какие удивительные подвиги вы совершили, вы и ваш муж!
– Ах, пожалуйста, расскажите нам, викарий! – воскликнула одна из дам, отходя от киоска, в котором она расставляла баночки с джемом.
– Меня просили никому не рассказывать, это информация сугубо секретная, – сказал викарий. – Мне кажется, я видел вас вчера, когда вы шли по кладбищу.
– Да, – сказала Таппенс. – Мне захотелось прежде всего заглянуть в церковь. У вас там есть несколько великолепных витражей.
– О да, это четырнадцатый век. Я имею в виду окно в северном приделе. Остальные, конечно, относятся к Викторианской эпохе.
– Когда я шла по кладбищу, – продолжала Таппенс, – мне показалось, что там похоронено довольно много Паркинсонов.
– Совершенно верно. В наших краях было много людей, носивших эту фамилию, только это было еще до меня. Я никого из них не знал. А вот миссис Лэптон может, наверное, припомнить.
На лице миссис Лэптон, которая стояла, опираясь на две палки, отразилось живейшее удовольствие.
– О да, – сказала она. – Я помню то время, когда была жива миссис Паркинсон. Я имею в виду старую миссис Паркинсон, ту самую миссис Паркинсон, которая жила в «Мэнор-Хаус». Удивительная была женщина. Поистине замечательная.
– Там мне попадались еще Сомерсы и Чатертоны.
– Я вижу, вы отлично ознакомились со здешним прошлым.
– Мне кажется, я где-то слышала фамилию Джордан – то ли Энни, то ли Мери Джордан.
Таппенс огляделась, как бы ожидая реакции присутствующих. Однако фамилия Джордан не вызвала ни малейшего интереса.
– У кого-то была кухарка с такой фамилией. По-моему, у миссис Блэквел. Кажется, ее звали Сьюзен. Сьюзен Джордан. Она проработала у них не больше полугода. Никуда не годилась, во всех отношениях.
– Давно это было?
– Да нет, лет восемь или десять назад, как мне кажется. Не больше.
– А сейчас здесь есть кто-нибудь из Паркинсонов?
– Нет. Они уже давно разъехались. Одна из Паркинсонов вышла замуж за своего двоюродного брата и уехала. По-моему, в Кению.
– Не знаете ли вы, – спросила Таппенс, стараясь держаться поближе к миссис Лэптон, которая имела какое-то отношение к детской больнице, – не знаете ли вы кого-нибудь, кого могут заинтересовать детские книги? Старые детские книги. Они достались мне заодно с мебелью, которая продавалась вместе с домом и которую мы решили купить.
– Это очень любезно с вашей стороны, миссис Бересфорд. Но у нас, разумеется, есть детские книги, совершенно новые, которые нам подарили. Специальные современные детские издания. Мне всегда жалко детей, которые вынуждены читать старые, истрепанные книги.
– Правда? – сказала Таппенс: – А я так любила книги, которые у меня были в детстве. Некоторые из них перешли ко мне от бабушки, она читала их, когда была ребенком. Вот их я любила больше всего. Никогда не забуду, с каким удовольствием я читала «Остров сокровищ» и «Ферму на четырех ветрах» миссис Молсуорт, а также некоторые книги Стенли Уэймана.
Она окинула собеседниц вопросительным взглядом, а потом посмотрела на свои часики, выразила удивление, что уже так поздно, и, попрощавшись, отправилась домой.
Вернувшись домой, Таппенс поставила машину в гараж и, обойдя дом с тыльной стороны, подошла к парадному входу. Дверь была открыта, и Таппенс вошла. Со стороны кухни появился Альберт, чтобы приветствовать ее.
– Не хотите ли выпить чаю, мэм? У вас усталый вид.
– Пожалуй, нет, – сказала Таппенс. – Я уже пила. Меня поили чаем в Обществе. Кекс был отличный, а вот булочки с изюмом никуда не годились.
– Испечь хорошие булочки не так-то просто. Почти так же трудно, как пирожки. Какие чудесные пирожки готовила, бывало, Эми.
