Врата смерти - [5]
— Тебя… подослал Ильич?.. — выхрипнул Андрей, корчась под красивым убийцей.
Убийца засмеялся. Он смеялся мрачно, будто камни перекатывались в его красивом белозубом рту.
— Не в те разговоры вступаешь, сволочь, — кинул он сквозь белые зубы. Андрей подумал в мгновенном ослепленье догадки: револьвер при нем, но пулю на него он тратить не будет. Убьет тяжелым, по голове. — Не то брешешь! Пробрехай то самое! Не хочешь?.. Чистеньким хочешь убраться… ах ты!..
Он, сидя на нем, пошарил вокруг себя глазами. О, отлично. И нашел-то сразу. Андрей увидел в руке мужика огромный булыжник, волжский валун, со срезанным, будто сыр, обгрызенный мышью, острым краем-сколом.
— Ну, говори, — весело выдохнул он. — Говори, сука. Такие денежки при себе таскать. Ты как олигарх прямо. Оружием захотел промышлять, гад. Такие, как вы, страну предали, продали. А нам выпало спасать самих себя. Вы ради денежек готовы всех перестрелять, падлы, и баб, и деточек, всех. Хорошо, я тебя накрыл, гад. Сейчас ты мне все выложишь, как на духу. Как в церкви у батюшки. В церковь небось ходишь, падла!.. Знаем мы вас, новых таких… в Боженьку веруете… свечки зажигаете… нищие костюмчики, — он уцепил Андрея за лацкан расхристанного пиджака, грубо рванул, — нацепляете… маскарад, вашу мать… с одяшками водочку киряете… а сами-то, сами!.. у, сволочи!.. Скажешь?!. Нет?!.
Тьма перед глазами. Андрей набрал во рту слюну с кровью, собрался с силами и плюнул сидящему на нем в лицо.
Тот медленно отер лицо. Его красивое лицо начало багроветь. Покраснел лоб. Побагровели щеки. В лунном свете было видно, как краска сползла, стекла на шею, залила грудь в расстегнутом вороте рубахи.
— Что-о-о?!
Сидящий на нем занес над его головой камень. Последней мыслью Андрея было: какая радость, какой праздник, Сашка, ты понял, я тебя не выдал, я спас тебя и Ольгу, и твою дочь, благодари Бога, что я Ольгу так любил. И чувство радости, гордости: я сильнее, чем ты, кто поднял камень надо мной, сильнее!.. — затопило его всего, целиком — так Волга смывает, захлестывает с головой, несет, вертит, уносит в водовороте в ледоход, по половодью, сине-золотая, сильная красавица Волга, а вблизи, когда тонешь, хватаешь воду орущим ртом, ее вода мутная, грязная, а издали, с обрыва, — все равно яркая, слепяще-золотая.
Круглая полная Луна нагло стояла в небе над ними, в зените. Авель вскинул глаза, перевел с камня, воздетого над его головой, на лик Луны. Луна, прошептал он, Луна, милая, я так люблю тебя, ты моя последняя женщина. Возьми меня к себе. Широкое черное ложе, и ты раскинулась, полная, белая, золотая. Он повернул голову, и висок его оказался удобен для пораженья его.
И Каин вскинул острый камень и сильно, размахнувшись, ударил его.
Не убил; только ранил. Рассек висок, рассек височную кость. Авель закричал — протяжно, жалобно. Он кричал и думал: вдруг кто услышит! Вдруг услышит старый Адам; старая Ева, прядущая овечью шерсть, вдруг да услышит! Тишина стояла над рекой, ночная тишина. Звезды лениво перемигивались в теплой ночи. Верховой ветер гулко гудел, и было боязно — вдруг он звезды смахнет.
И Авель в судороге последней борьбы согнул колени, напрягся и сжал между коленом и животом ногу Каина.
И крикнул: брат мой! Ты человек! Зачем ты убиваешь меня, человека! Зачем я ненавистен тебе! Я все равно не скажу тебе, чего ты хочешь!
Каин навалился на него грузнее. Задышал тяжело, бешено. Авель извернулся. Кровь текла у него по виску. Он стал бороться. Он превратил свои мышцы в стальные пружины, в железо, в суковатые палки превратил локти, колени — в дубины. Он вымахнул ногой и стал валить Каина на землю. Каин снова взмахнул камнем. Он опустил камень на затылок Авелю с размаху, не острием, а круглым тяжелым боком.
И огромная боль затопила Авеля. Костер боли вспыхнул в нем. Боль взорвалась внутри и стала разрывать его на клочки. Он видел незрячими глазами, как золотые куски, клочья и лоскуты его плоти летят по ветру, по сильному ветру. Каин швырнул его разбитую голову вниз, и она ударилась о землю; и в рот Авелю набились сухая земля, и песок, и высохшая горькая трава, и мелкие камни. Он плевал все это вместе с кровью. Он крикнул: ударь меня еще раз! Убей! Какой же ты мужик, что не можешь меня убить!
И Каин рванул ворот рубахи, и страшное, темное ругательство вылетело из него. Он схватил Авеля за локоть, и дернул его локоть к себе, и вывернул локоть, и повернул его лицом к себе. И когда он повернул его, Луна высветила его глаза до дна: какая чистота сияла в них, какая радость, праздник — над перекошенным, разбитым в кровь, оскаленным зверьим ртом. Человечьи глаза и волчий рот.
И понял Каин, что люди и звери раньше, в Эдеме, откуда изгнали их бедных родителей, были — одно; и понял он, что человек жесточе и хуже зверя, ибо зверь никогда не убивает, чтобы ограбить, потешиться, отомстить, насладиться; человек убивает лишь из-за этого, ибо когда ведет человек войну, он убивает, защищая. Один на один! Брат на брата! Как страшно крикнул он, имя которого он не знал, а на самом деле его звали Авель: я ведь брат тебе, за что же?!
И поднял Каин камень еще раз и крепко ударил. Обмякли мышцы того, кого он убивал. Вышел из груди воздух. Шевельнулись губы. Он с ужасом смотрел. Губы сложились в улыбку. Губы сложились в нежную, бледную кровавую улыбку, и Луна озарила все освещенное улыбкой лицо, и Каин разобрал последние слова того, кого он убивал, не зная имени его, так и не узнав брата своего.
Где проходит грань между сумасшествием и гениальностью? Пациенты психиатрической больницы в одном из городов Советского Союза. Они имеют право на жизнь, любовь, свободу – или навек лишены его, потому, что они не такие, как все? А на дворе 1960-е годы. Еще у власти Никита Хрущев. И советская психиатрия каждый день встает перед сложностями, которым не может дать объяснения, лечения и оправдания.Роман Елены Крюковой о советской психбольнице – это крик души и тишина сердца, невыносимая боль и неубитая вера.
В танце можно станцевать жизнь.Особенно если танцовщица — пламенная испанка.У ног Марии Виторес весь мир. Иван Метелица, ее партнер, без ума от нее.Но у жизни, как и у славы, есть темная сторона.В блистательный танец Двоих, как вихрь, врывается Третий — наемный убийца, который покорил сердце современной Кармен.А за ними, ослепленными друг другом, стоит Тот, кто считает себя хозяином их судеб.Загадочная смерть Марии в последней в ее жизни сарабанде ярка, как брошенная на сцену ослепительно-красная роза.Кто узнает тайну красавицы испанки? О чем ее последний трагический танец сказал публике, людям — без слов? Язык танца непереводим, его магия непобедима…Слепяще-яркий, вызывающе-дерзкий текст, в котором сочетается несочетаемое — жесткий экшн и пронзительная лирика, народный испанский колорит и кадры современной, опасно-непредсказуемой Москвы, стремительная смена городов, столиц, аэропортов — и почти священный, на грани жизни и смерти, Эрос; но главное здесь — стихия народного испанского стиля фламенко, стихия страстного, как безоглядная любовь, ТАНЦА, основного символа знака книги — римейка бессмертного сюжета «Кармен».
Судьба Алены – героини романа Елены Крюковой «Царские врата» – удивительна. Этой женщине приходится пройти путь от нежности к жесткости, от улыбок к слезам, от любви к ненависти и… прощению.Крюкова изображает внутренний мир героини, показывая нам, что в одном человеке могут уживаться и Божья благодать, и демоническая ярость. Мятежная и одновременно ранимая Алена переходит грань Добра и Зла, чтобы спасти того, кого любит больше всех на свете…
Русские в Париже 1920–1930-х годов. Мачеха-чужбина. Поденные работы. Тоска по родине — может, уже никогда не придется ее увидеть. И — великая поэзия, бессмертная музыка. Истории любви, огненными печатями оттиснутые на летописном пергаменте века. Художники и политики. Генералы, ставшие таксистами. Княгини, ставшие модистками. А с востока тучей надвигается Вторая мировая война. Роман Елены Крюковой о русской эмиграции во Франции одновременно символичен и реалистичен. За вымышленными именами угадывается подлинность судеб.
Путь к Богу и Храму у каждого свой. Порой он бывает долгим и тернистым, полным боли и разочарований, но в конце награда ждет идущего. Роман талантливой писательницы Елены Крюковой рассказывает о судьбе нашего современника - Бориса Полянского, который, пережив смерть дочери и трагический развод с любимой женой, стал священником Серафимом и получил приход в селе на реке Суре. Жизнь отца Серафима полна испытаний и соблазнов: ему - молодому и красивому, полному жизненных сил мужчине - приходится взять на себя ответственность за многие души, быть для них примером кротости и добродетели.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
В книгу включены сказки, рассказывающие о перипетиях, с которыми сталкиваются сотрудники офисов, образовавшие в последнее время мощную социальную прослойку. Это особый тип людей, можно сказать, новый этнос, у которого есть свои легенды, свои предания, свой язык, свои обычаи и свой культурный уклад. Автор подвергает их серьезнейшим испытаниям, насылая на них инфернальные силы, с которыми им приходится бороться с переменным успехом. Сказки написаны в стилистике черного юмора.
Мачей Малицкий вводит читателя в мир, где есть всё: море, река и горы; железнодорожные пути и мосты; собаки и кошки; славные, добрые, чудаковатые люди. А еще там есть жизнь и смерть, радости и горе, начало и конец — и всё, вплоть до мелочей, в равной степени важно. Об этом мире автор (он же — главный герой) рассказывает особым языком — он скуп на слова, но каждое слово не просто уместно, а единственно возможно в данном контексте и оттого необычайно выразительно. Недаром оно подслушано чутким наблюдателем жизни, потом отделено от ненужной шелухи и соединено с другими, столь же тщательно отобранными.
«Сигнальные пути» рассказывают о молекулах и о людях. О путях, которые мы выбираем, и развилках, которые проскакиваем, не замечая. Как бывшие друзья, родные, возлюбленные в 2014 году вдруг оказались врагами? Ответ Марии Кондратовой не претендует на полноту и всеохватность, это частный взгляд на донбасские события последних лет, опыт человека, который осознал, что мог оказаться на любой стороне в этой войне и на любой стороне чувствовал бы, что прав.
Юха живет на окраине Стокгольма, в обычной семье, где родители любят хлопать дверями, а иногда и орать друг на друга. Юха — обычный мальчик, от других он отличается только тем, что отчаянно любит смешить. Он корчит рожи и рассказывает анекдоты, врет и отпускает сальные шутки. Юха — комедиант от природы, но никто этого не ценит, до поры до времени. Еще одно отличие Юхи от прочих детей: его преследует ангел. У ангела горящие глаза, острые клыки и длинные когти. Возможно, это и не ангел вовсе? «Детство комика» — смешной, печальный и мудрый рассказ о времени, когда познаешь первое предательство, обиду и первую не-любовь. «Хочу домой» — рассказ о совсем другой поре жизни.
У автора этого романа много почетных званий, лауреатских статуэток, дипломов, орденов и просто успехов: литературных, телевизионных, кинематографических, песенных – разных. Лишь их перечисление заняло бы целую страницу. И даже больше – если задействовать правды и вымыслы Yandex и Google. Но когда вы держите в руках свежеизданную книгу, все прошлые заслуги – не в счет. Она – ваша. Прочтите ее не отрываясь. Отбросьте, едва начав, если будет скучно. Вам и только вам решать, насколько хороша «Музыка для богатых» и насколько вам близок и интересен ее автор – Юрий Рогоза.